— Металл, — произнес Штраус. Его резкий голос отчетливо раздавался в наушниках Дженнингса.
Дженнингс, работавший в полумиле от Штрауса, двинулся посмотреть находку напарника.
— Странно, — сказал он. — На Луне нет металла в чистом виде.
— Не должно быть. Но вы же прекрасно знаете, что исследовано не больше сотой части всей поверхности Луны. Кто знает, что еще может быть здесь найдено?
Дженнингс проворчал что-то в знак согласия.
На Луне действительно можно было найти все что угодно. Их экспедиция была первой лунной экспедицией, финансируемой за счет частных пожертвований. До сих пор на Луну посылались отдельные экспедиции, направляемые правительством, которые имели перед собой множество задач, и тот факт, что Геологическое общество могло позволить себе послать двух человек на Луну только для селенологических исследований, знаменовал собой приближение космической эры.
— Похоже, что поверхность была когда-то отшлифована, — заметил Штраус.
— Вы правы, — согласился Дженнингс. — Может быть, поблизости есть еще что-нибудь.
Они нашли еще три куска металла, среди них один остроугольный, на котором были отчетливо видны следы шва.
Они вернулись к своему кораблю на небольшой ракете — лунном глиссере. На борту скинули скафандры, и Штраус сразу же принялся за работу. Он направил луч лазера на металлические обломки, и на спектрографе появились показания: титановая сталь с незначительными примесями кобальта и молибдена.
— Эта штука, конечно, искусственная, — сказал Штраус. — Насколько мне известно, на этой части Луны никогда не садился ни один корабль, и уж тем более ни один не терпел аварии. Если бы эти обломки были частью корабля, они имели бы гладкую, отшлифованную поверхность. У этих же поверхность кажется разъеденной, а поскольку атмосферы на Луне нет, это можно объяснить только длительной микрометеоритной бомбардировкой.
— Этот искусственный предмет сделан не рукой человека, — произнес Дженнингс прямо-таки торжествующе Значит, Луну когда-то посетили внеземные существа. В донесении…
— Подождите, — повелительно сказал Штраус. — У нас будет предостаточно времени для составления донесения, когда нам будет о чем докладывать.
На востоке низко висела ярко-голубая Земля, очень напоминающая своего спутника в полнолуние.
За едой Дженнингс поглядывал на нее, вновь ощущая острый приступ тоски по дому.
— Она выглядит совсем мирной, — сказал он, — а ведь на ней шесть миллиардов…
Штраус, казалось, очнулся после одному ему ведомых раздумий:
— Шесть миллиардов, которые ее разрушают, — отозвался он.
— Вы что, Ультра? — нахмурил брови Дженнингс.
— О чем вы, черт побери, говорите?
Дженнингс почувствовал, что краснеет. На его бледных щеках всегда выступал румянец, едва он начинал волноваться.
Позже, уже засыпая, он вдруг подумал, что ничего в сущности не знает о Штраусе.
Следующие три дня они самозабвенно искали другие следы.
На этот раз находка была всецело заслугой Дженнингса. Это было действительно нечто стоящее! Штраус нашел первый кусок металла, но зато Дженнингс обнаружил искусственный предмет.
Он был погребен под большим неровным валуном, который образовал при падении небольшую пещерку. В ней он и лежал, защищенный от радиации, микрометеоритов и температурных колебаний, оставаясь миллионы лет в целости и сохранности.
Дженнингс назвал его Прибором…
Прибор лежал перед ними на столе…
— Давайте отправим предварительное донесение, — предложил Дженнингс.
— Нет. Ни в коем случае, черт побери!
— Но почему?
— Потому что, если мы последуем вашему совету, Прибор станет собственностью Общества и, когда оно присосется к нему, наши имена будут упоминаться лишь в сносках. Нет! — На лице Штрауса появилось лукавство. — Давайте сделаем все возможное с ним до того, как сюда налетит куча хищников.
Дженнингс задумался. В душе он не мог отрицать, что и ему самому хотелось получить гарантию того, что честь открытия будет всецело принадлежать им. И все же…
— Мне это не совсем по душе, Штраус, ждать неправильно. Если Прибор внеземного происхождения, значит, он принадлежит другой планетной системе. Во всей Солнечной системе нет планеты, кроме Земли, на которой могла бы развиваться высокоорганизованная жизнь.
