— А Гладия знает, что Тул — ее отец?
— Как мне сообщил доктор Тул, она не в курсе этого вопроса.
— Признает ли Алтим Тул, что он спрятал орудие убийства?
— Нет, не признает.
— В таком случае, какие неопровержимые улики вы можете предъявить, Даниил? Если вы не найдете оружия или не добьетесь признания старика, ваши рассуждения построены на песке.
— Доктор Тул ни за что не сознается. Его дочь дорога ему.
Бэйли шагал взад и вперед по комнате, стараясь собраться с мыслями. Затем уселся в глубокое мягкое кресло и начал излагать свои соображения:
— Вы проявили большую изобретательность в логических рассуждениях, Даниил, но они не разумны. — (“Логичны, но не разумны. Таковы все роботы”). — Посудите сами, Алтим Тул — старик, глубокий старик, у которого на старости лет появилось дитя. Он, вопреки всем нормам Солярии, испытывает естественные человеческие чувства к своему ребенку. Так вот, представьте себе, что этот старик застает свою дочь в глубоком обмороке, а рядом с ней — труп ее мужа. Вы понимаете, какое впечатление должна произвести на него такая картина? Вы думаете, что в подобной ситуации он сохранит присутствие духа настолько, чтобы совершить ряд удивительных действий?
Прежде всего, по-вашему, он видит орудие убийства, спрятанное под телом его дочери, орудие, которое роботы не заметили. Он настолько хладнокровен и быстр, что успевает спрятать оружие прямо на глазах роботов. Затем он управляет роботами так умело, что обманывает их бдительность и уносит оружие с собой. Да разве все это возможно для человека его лет, да еще потрясенного происшедшим? Нет, это практически исключено!
— Разве можно представить себе какое-либо другое решение проблемы, коллега Элиа? — спросил Даниил.
Внезапно волнение охватило Бэйли. Он захотел вскочить на ноги, но слабость помешала ему, и он нетерпеливо воскликнул:
— Дайте мне вашу руку, Даниил!
— Простите? — не понял робот и с удивлением взглянул на свою руку.
Бэйли мысленно обругал прямолинейный способ мышления своего партнера и повторил просьбу иначе.
— Помогите мне выбраться из кресла, Даниил. Сильная рука робота легко приподняла землянина.
— Нет, пока я не могу предложить вам другого решения, Даниил. Я должен подумать.
Бэйли нетерпеливо подошел к окну, завешенному тяжелой портьерой, и приподнял ее уголок. Он уставился в темное стекло и не сразу сообразил, что наступила ночь. Даниил подошел к нему и мягко попытался опустить портьеру. В то краткое мгновенье, пока Бэйли наблюдал за пальцами робота, заботливо опускавшего портьеру, в этот самый момент детектива озарило. Он выхватил портьеру из рук робота, налег на нее всем телом и оборвал ее.
— Коллега Элиа, — мягко сказал Даниил, — вы же знаете, какой вред вам может причинить зрелище открытого пространства даже ночью.
— О нет, мой заботливый Даниил, — ликующе ответил землянин, — теперь я знаю, какую пользу оно мне приносит.
Элиа Бэйли напряженно вглядывался в темноту ночи. Впервые он свободно взирал на усеянный звездами небосклон. Не из бравады, не из любопытства и даже не из-за необходимости, а просто потому, что ему хотелось этого, он нуждался в этом. Долой стены! Долой темноту и копошащиеся людские муравейники… Все это не для истинных людей. Люди нуждаются в неограниченных просторах, в широких горизонтах… Вероятно, он всегда инстинктивно так чувствовал, но не осознавал этого. Вот почему его выводил из себя серый круг, замкнувший тот портрет… Его переполняло чувство свободы, гордости, ощущение победы…
Голова начинала кружиться. В ней роились догадки, мысли, рождалась уверенность… Он повернулся к Даниилу.
— Я знаю! — воскликнул он громко. — О дьявол, я все знаю.
— Что вы знаете, коллега Элиа?
— Я знаю, что это было за оружие. Я знаю, кто истинный преступник. Я знаю, наконец, каковы были его цели. Скажите роботам, пусть подготовят экраны. Я хочу говорить со многими людьми сразу.
