— Но это же прекрасно, Боб! Надеюсь, со мной ты так не поступишь? Я очень боюсь выйти из аппарата такой же, как эта пепельница.
— Что ты имеешь в виду, Анн?
— Помнишь, что было написано на пепельнице?
— Помню, конечно. “Made in France”. Надпись эта должна остаться.
— Она осталась, но посмотри на нее, Боб!
Он с улыбкой взял у меня пепельницу, но, перевернув, побледнел, и улыбка сползла с его лица. Это окончательно убедило меня в том, что ему и вправду удалось проделать этот странный опыт с пепельницей.
Надпись на обратной стороне сохранилась, но читалась задом наперед.
— Это ужасно! — буркнул он и помчался в лабораторию, откуда вышел лишь на другое утро.
Спустя три дня у Боба произошла новая неприятность, которая на несколько недель повергла его в дурное расположение духа. Прижатый мною к стене, он признался, что его первый опыт, проделанный с живым существом, кончился неудачей.
— Боб, ты проделал его с Данделло, да?
— Да, — виновато вымолвил он. — Данделло великолепно дезинтегрировался, но реинтеграции не получилось.
— И что же?
— Данделло больше нет. Есть только атомы Данделло, летающие бог весть где.
Данделло был беленьким котенком. Но однажды он у нас исчез. Теперь-то я узнала, что с ним приключилось!
После серии безуспешных опытов и многочисленных бессонных ночей Боб сообщил мне наконец, что аппарат работает отлично, и пригласил присутствовать при опыте.
Я поставила на поднос два бокала и бутылку шампанского, чтобы отпраздновать победу, так как знала, что Боб не позвал бы меня зря: раз он демонстрирует открытие, значит, оно действительно удалось.
— Чудесная идея! — улыбнулся он, беря у меня из рук поднос. — Выпьем реинтегрированного шампанского!
— Надеюсь, оно будет таким же вкусным, Боб?
— Конечно! Вот увидишь, Анн.
Он открыл дверцу переоборудованной телефонной кабины.
— Это передаточный аппарат, — пояснил он, ставя поднос на табуретку внутри кабины.
Захлопнув дверцу, он протянул мне темные очки и осторожно подвел к стеклу.
Затем он тоже надел защитные очки, нажал подряд несколько кнопок, и я услышала приглушенный гул электрического мотора.
— Ты готова? — Он погасил лампу и щелкнул выключателем, отчего в кабине вспыхнул фантастический голубоватый свет. — Тогда смотри в оба!
Он нажал какой-то рычаг, и лаборатория осветилась нестерпимым оранжевым сиянием. Внутри кабины я успела рассмотреть нечто вроде огненного шара, который с треском улетучился. Ощутив лицом внезапное тепло, я спустя мгновение различала только пляшущие черные круги с зеленым ободком, как это бывает, когда поглядишь на солнце.
— Можешь снимать очки. Конец!
Театральным жестом Боб открыл дверцу передаточной кабины, и, хотя я была готова, у меня захватило дух, когда я увидела, что табуретка, поднос, бокалы и бутылка шампанского начисто исчезли.
Боб торжественно повел меня в соседнюю комнату, где стояла точно такая же кабина, и, открыв дверцу, триумфальным жестом вынул оттуда поднос с шампанским, которое тут же поспешил открыть. Пробка весело полетела в потолок, и шампанское заискрилось в бокалах.
— Ты уверен, что это можно пить?
— Абсолютно, — ответил он, протягивая мне бокал. — А теперь мы проделаем с тобой еще один опыт. Хочешь?
Мы снова перешли в зал с передаточным аппаратом.
— О, Боб! Вспомни о Данделло!
— Данделло лишь подопытное животное, Анн. Но я уверен — неприятностей не будет.
Он открыл дверцу и пустил на металлический пол кабины маленькую морскую свинку. Снова раздалось гудение мотора и вспыхнула молния, но на этот раз я сама поспешила в другую комнату. Сквозь стекло приемной кабины я увидела морскую свинку, которая как ни в чем не бывало бегала из угла в угол.
— Боб! Все в порядке! Опыт удался.
— Наберись терпения, Анн. Это покажет будущее.
— Но свинка жива-здорова, Боб!
— Так-то так, но для того, чтобы узнать, не повреждены ли внутренние органы, нужно выждать время, Анн. Если через месяц все будет в порядке, мы сможем предпринять с тобой серию новых опытов.
Этот месяц показался мне целой вечностью. Каждый день я ходила посмотреть на реинтегрироваиную морскую свинку. Чувствовала она себя отлично.
