— Нет, Клариса, я далеко не уверен в этом. Я хочу встретиться с вами лично и поговорить. У меня имеется на сей счет специальное предписание от главы Департамента Безопасности. Показать вам документ?
— Да, покажите.
Бэйли протянул бумагу.
Клариса внимательно прочитала ее, потом покачала головой.
— Личная встреча? Это гадко, это отвратительно. О небеса! Но какое значение имеет еще одна капелька грязи в моей грязной работе? Послушайте, я ставлю вам условие. Вы не должны близко подходить ко мне. Все время вы будете находиться на расстоянии, которое я вам укажу.
— Согласен, — поспешно сказал Бэйли.
Она расстегнула застежку на шее, и ночная сорочка упала к ее ногам. Последнее, что Бэйли слышал, было сдавленное: “Подумать только, землянин!.. О небеса!”
— Ближе не подходите, — приказала молодая женщина.
Бэйли, который находился от нее на расстоянии примерно десяти метров, ответил:
— Ладно, только я хотел бы побыстрее попасть в дом.
Он снова почувствовал себя скверно. Путешествие на самолете, в общем, перенес сносно. Но это не означало, что он привык к воздуху и солнцу.
— Что с вами стряслось? — резко спросила Клариса.
— Ничего, сейчас пройдет, — с трудом проговорил Бэйли, — видите ли, мне не очень-то привычно находиться вне закрытого помещения.
— Ах, да! Вы же — землянин. Кажется, вы всегда должны быть закупорены или что-то в этом роде. О небеса!
В ее взгляде выразилось нечто, похожее на отвращение.
— Ну, идите в дом. Только сначала я должна отойти от двери. Входите.
Бэйли вошел внутрь дома, вздохнул с облегчением и взглянул на свою спутницу. На ее голове возвышалось сложное геометрическое сооружение, состоящее из переплетенных между собой кос.
“Интересно, — подумал Бэйли, — сколько времени требуется для того, чтобы создать столь замысловатую прическу?” Но тут же вспомнил, что, вероятно, это проделали ловкие пальцы робота.
Она и Бэйли расположились в противоположных концах большой комнаты и некоторое время молчали. Наконец Бэйли заговорил:
— Вам, очевидно, не по душе встреча со мной?
Клариса пожала плечами.
— А кому это может понравиться? Я же не животное, а человек. Но, как видите, перенести встречу я в состоянии. Когда имеешь дело с… с… — она заколебалась, затем, решительно вздернув подбородок, продолжала: — Когда имеешь дело с детьми, ко многому привыкаешь. — Слово “дети” она выговорила нарочито отчетливо.
— Вы, видимо, не очень-то любите свою работу? — осторожно осведомился Бэйли.
— Конечно, нет. Но выращивание детей — важное дело, и кто-то должен делать его.
— А Рикэн Дельмар охотно выполнял эту работу?
— Думаю, нет. Но он никогда не выказывал своего отношения к ней. Он был хорошим солярианином.
— Скажите, Клариса, вам нравился покойный Дельмар? Каким он был человеком?
— Патрон всегда думал о деле, был очень подтянут и сух, не разрешал себе и другим никаких вольностей. С ним все чувствовали себя на официальной ноге.
— А это необычно?
— Да, пожалуй… Конечно, в идеале все должны быть такими. Но это не всегда получается, в особенности при телеконтактах. Словом, он был, повторяю, хорошим солярианином, — сухо ответила она.
— Вы назвали свое дело фермой, и вы упомянули детей. Вы что, занимаетесь здесь воспитанием?
— К нам попадают человеческие эмбрионы со всей планеты.
— То есть как это — эмбрионы?
— Очень просто, ровно через месяц после зачатия. Хотите взглянуть?
— Да, — коротко ответил Бэйли.
На обычно бесстрастном лице Бэйли появилось выражение изумления, когда они подошли к стеклянным дверям огромного помещения, в котором длинными рядами стояли прозрачные баки, наполненные какой-то жидкостью. В этой жидкости плавали крошечные создания, из которых в будущем должны были получиться люди. Температура, влажность воздуха и состав жидкости — все, он был совершенно уверен, — идеально соответствовало наиболее благоприятным условиям, при которых стимулируется рост живых существ.
“Жизнь продолжается и здесь”, — подумал Бэйли, со странным чувством глядя на крошечные существа меньше половины его кулака, с непропорциональными черепами, крошечными ручками и ножками и рудиментарными хвостиками.
