– Смерть сучке!
– Бей ее!
– Нет! – завизжала та, отползая от ног человека с кнутом. – Не надо! Я все скажу! В бане Добун. Под полотенцами в чулане!
Через пять минут приволокли за ноги и старшего брата. Судя по колотящейся о землю голове, он был без сознания. Ловцы хорошо поприветствовали бывшего хозяина.
Из толпы выскочил очередной мужик, ремесленник по виду, и, вскочив на поверженного, принялся топтать его ногами. Народ всколыхнулся и в едином порыве двинулся за ним следом. Через мгновенье ничего в клубящейся гурьбе разобрать стало невозможно. Если Добун не умер сразу, то очень о том пожалел, терзаемый множеством разъяренных жителей города.
Талмат отвернулся от зрелища, небрежно сунул в карман валяющуюся статуэтку вздыбленного коня, валяющуюся на полу. Слоновая кость, оправа золотая, глаза из какого-то драгоценного камня. В этом он не разбирался. Пригодится. Не бросать же. Все равно украдут или поломают. Равнодушно прошел мимо изнасилованных девок, отметив, что, пока пялился в окно, кто-то добил обеих, и пошел на выход. Представление, можно считать, закончилось. Теперь никто не удивится уходящему. Тем более что карман оттопырен.
– Выпьешь? – сказал первый же встречный во дворе, щедро протягивая кружку с красным вином.
Ну вот и до винных погребов добрались. Уже пьяные появились.
Высматривающий молча взял предложенное и опрокинул в рот. Да уж, не кислятина, которой перебивается простонародье. Плохого в здешнем доме даже для слуг не держали. Сладко они ели, мягко спали, задирая нос даже перед фемами, пока не получили свое.
– Вот он! – раздался крик, и вверх взвилась рука, держащая отсеченную голову старшего брата. – Смотрите! Так заканчивают жизнь ненавистники собственного народа!
– Да не будет ему посмертного существования и возрождения!
– Да развеется навечно черная душа!
– Будь проклят весь род Танжуров!
Талмат, не торопясь, проследовал наружу. Прямо у ворот валялся кто-то не то затоптанный, не то пьяный. Точно не мертвый. Еле заметно ворочался и стонал. Миновал его безразлично и направил стопы в прежнем направлении, буквально кожей ощущая боязливые взгляды из-за заборов особняков, мимо которых проходил. В каком-то смысле здешним жильцам повезло. Удовлетворив кровожадность, толпа распалась на отдельных людей и стала вести себя почти нормально. То есть тащить из Танжуровых владений все более или менее стоящее – это делали те, кто поумнее. И пить, ломать все, попавшееся на глаза – этим занимались остальные.
Беспорядки могли выплеснуться наружу, и тогда мало никому не показалось бы. Впрочем, никто не обещал, что на этом все закончится. Иногда бунт возникает практически на пустом месте. Главное найтись лидеру, имеющему некую цель. И выбитые ворота на нескольких достаточно удаленных друг от друга виллах (по дороге стояли и другие, ничем особо не отличающиеся от разгромленных) тоже наводили на определенные мысли. Наверняка дома вельмож из восточных провинций и приближенных Марвана. Выходит, вовсе не спонтанно все происходило. Нашлись заинтересованные лица, указавшие цели. В принципе, не удивительно. Один клан подсидел другой. Вопрос, кто теперь в седле. И ведь не так уж и долго отсутствовал, а потерял ниточки.
Тоненькая линия людей в плащах Ордена Солнца, перекрывающая путь к храму, не особо удивила. Конечно, вины за собой Талмат не чувствовал, все было сделано правильно и во славу Единственного, но первопричина отсутствия серьезной силы в столице – во многом результат его действий. Если бы не сообщения о произошедшем в Другвате и уничтожении жрецов, вряд ли войска в полном составе вместе с бойцами Ордена Солнца выступили бы в поход. Так что погромы за его спиной в немалой степени заслуга Высматривающего Талмата по прозвищу Везунчик. Именно он своими действиями сделал все, чтобы город оказался без войск. И лучше помалкивать об этом. Никто его не уполномочивал на некоторые поступки. Могут запросто обвинить во всех прегрешениях, истинных и мнимых.
– Стой! – крикнул боец ордена почти детским голосом, дав петуха. – Дальше идти запрещено.
– Даже в храм? – старательно изобразил удивление Талмат. Совсем они одурели от перепуга.
