Безумно хотелось домой, под застиранный плед, покрытый внушительным слоем вездесущей кошачьей шерсти — обе мои кошки линяли постоянно, невзирая на время года и требуемую густоту шубки, — забиться в угол дивана с книжкой и забыть, забыться… Очнуться под утро, с сожалением вынырнув из другой жизни, другого мира, — чтобы через пару снова клевать носом на работе, вымученно улы-баясь самому дорогому и самому недосягаемому человеку на свете…
Увы, другой мир и другая жизнь решительно не хотели никуда исчезать, хотя утро уже наступило, и сей досадный факт заметно поубавил их привлекательность.
— Знаешь, для госпожи этот союз очень важен, — увещевал так и не назвавшийся мужик, — как и для всей планеты, хоть и не все это понимают — ну да помахать кулаками после драки всегда желающие найдутся. Но если договор не заключат, то Хелле как суверенному государству придет конец…
Глаза отчаянно слипались: тех нескольких часов до рассвета организму явно не хватило, чтобы выспаться, а говор у этого мужика оказался на редкость ровный и спокойный, монотонный — люди с такими голосами обычно водятся только в высших учебных заведениях, причем они, согласно основному закону подлости, обязательно читают лекции по самым сложным предметам.
Лекция, собственно, продолжалась: на разные лады поахав-поохав на тему беззащитности Хеллы, «преподаватель» плавно перешел на общий курс, в ходе которого выяснилось, что на данный момент Владыкой является совсем молодой (кто бы сомневался?) Диллиан Ри Лант Эйлэнна, отчаянно нуждающийся в поддержке, поскольку знать, естественно, не одобряет малоопытных управленцев.
— Так отчего ж приближенные не исправят ситуацию, аккуратно этого сопляка свергнув? — опрометчиво поинтересовалась я, не поднимая головы со сложенных на столе рук. Спать по-прежнему хотелось просто нечеловечески.
«Преподаватель» замер с отвисшей челюстью, как глубоко шокированный суслик.
А потом вдруг истерически заржал, поневоле заставив вспомнить поговорку про смех без причины.
— Эйлэнну нельзя свергнуть! В этом абсолютно никакого смысла нет, — нервно хихикнув напоследок, ответил он. — Нынешняя династия проклята своим основателем: Владыка Сиргаэль повелел, чтобы она никогда не покидала трон, на самом деле не желая ничего, кроме свободы — от обязанностей, от долга, от ответственности… неважно, свергнут Его Величество Диллиана или нет — на его место рано или поздно придет другой правитель, связанный с ним кровными узами. И он вряд ли оставит безнаказанными бунтарей.
— И что, это действительно работает? — засомневалась я. А потом вдруг вспомнила «заклинание», которое позволило мне понимать окружающих меня людей безо всякой подготовки. И тонкую металлическую пластину, летящую по воздуху без помощи двигателей…
И еще отчего-то — совсем не к месту — карету без рессор.
Что-то в картине мира не складывалось.
— Тогда почему же этот ваш владыка сам не откажется от власти, если она ему как рыбе зонтик?
— Уж поверь, если б Его Величество мог, он бы удрал сразу, как только осознал, что ему грозит, — хмыкнул мужик. — Но есть пара препятствий: весь режим держится именно на том, что правящую династию нельзя свергнуть, а если кто-нибудь и додумается, как это сделать, то отдача от несбывшегося проклятия разнесет к демоновой матери полгорода.
— И что, еще не нашлось желающих эту половину города разнести в обмен на трон? — усмехнулась в ответ я.
И второй раз за час пронаблюдала картину «суслик шокированный».
— Целую половину города?! Вместе с Дворцом? Кто же после сумеет восстановить все это?
— С ума сойти, какие все гуманные! — истерично захохотала я. — А про людей, живущих в этой половине, ты, конечно, забыл совершенно случайно…
— Люди-то сами спасутся, — отмахнулся мужик. — А кто не спасется — сам виноват. Но вот здания, как правило, приближение чего-то плохого не чуют, за редкими исключениями типа Дворца — но и он уйти с насиженного не сможет.
— Сам виноват? — тихо повторила я. — То есть, если меня убьют из-за того, что у Эртрисс шило в одном месте, а демонов она вызывать не умеет, виновата во всем этом буду я?
