Но все оказалось даже лучше. Коттедж больше напоминал поместье, включал в себя несколько спален, ванных комнат и постоянно проживающую домработницу, миловидную женщину лет шестидесяти, которая день и ночь следила за порядком, а ее муж занимался территорией.
Миссис Бэйнбридж оказалась тактичной и чувствительной душой. Иногда по вечерам она уходила к себе в пристройку, предоставляя кухню в полное распоряжение Эбби.
И это ее полностью устраивало.
Люк остановил машину. Эбби посмотрела через плечо. В детском кресле дремал их полуторагодовалый сын, Мэтью Оливер Морелли, рядом с ним сидел пристегнутый Харлей.
Мэтью бодрствовал весь путь из Лондона, лопоча что-то на своем языке, и заснул, когда дорога стала узкой, а обзор из окон с обеих сторон стали закрывать деревья. Харлей, наверное, обрадовался передышке. Иногда Мэтью вел себя слишком шумно.
– Как думаешь, он даст нам разгрузить машину, прежде чем решит присоединиться? – спросил Люк.
Эбби ухмыльнулась. Он повернул к себе ее лицо и страстно поцеловал в губы.
– Я бы хотел кое-чего вкусненького перед ужином. – Он провел языком по ее губам. – Не составишь мне компанию?
Ее пульс участился. Ничего не изменилось. Люк только дотронулся до нее, а она уже захотела на него наброситься. Спустя почти два года брака Эбби таяла от каждого его поцелуя.
– Если твой сын угомонится после купания, то может быть, – застенчиво ответила она, откинув волосы. – Но ничего не обещаю.
Люк покачал головой и открыл дверцу машины.
– Ну ты и вертихвостка, миссис Морелли, – пробормотал он. – А вот и миссис Бэйнбридж, как заказывали.
Домработница уже поджидала их на пороге дома.
Она всегда была рада их видеть, а Мэтью, кажется, полностью завоевал сердца этой супружеской пары.
– Как добрались? – Миссис Бэйнбридж подняла из багажника сумку с детскими вещами.
Эбби выскочила из машины, поздоровалась с ней, открыла заднюю дверцу и высвободила Харлея.
– Неплохо, – ответила она. – Особых пробок не было. Иди гуляй, Харлей, – сказала она собаке, и пес помчался к мистеру Бэйнбриджу, который обрезал живую изгородь, огибавшую газон перед входом. Эбби и садовник обменялись улыбками. – Как вы, мистер Бэй? Все трудитесь в поте лица?
– Потихоньку, миссис Морелли, потихоньку, – сказал он и почесал Харлея за ухом.
– Он только что пил чай с лепешкой, – сухо заметила миссис Бэйнбридж. – И вообще, он не перерабатывает, миссис Морелли. Теперь ему помогает тот парень, Сэм, которого вы наняли.
Вылезший из машины Люк с наслаждением разминал спину. Хотя с аварии и прошло больше двух лет, правое бедро давало о себе знать, особенно если он долго находился в одном положении.
Но в целом Люк добился удивительных результатов. Может быть, потому, что никогда в жизни не был счастлив так, как теперь. Оливер Морелли считал Эбби главной причиной его выздоровления и очень гордился невесткой и поэтому в их поместье был частым гостем.
– День сегодня выдался прекрасный, и вроде обещают такие же выходные. – Миссис Бэйнбридж заглянула в машину. – Достать ребенка из кресла?
– Я сам, – поспешно вызвался Люк, многозначительно переглянувшись с Эбби. Домработницу потом будет трудно оторвать от малыша.
– Выходные пройдут на славу, – сказала Эбби и, подхватив сумки, направилась за домработницей в дом. – Здесь так здорово! А вот в Лондоне дождь.
– Жуткий город, – согласилась миссис Бэйнбридж. – Вы бы с мистером Морелли и малышом переехали сюда насовсем. Ваш муж ведь работает удаленно, ему не нужно каждый день мотаться в офис.
Эбби еле сдержала улыбку. Люк не ездил в офис каждый день даже в Лондоне. С тех пор как они поженились, он переложил почти все свои обязанности на заместителей. Работа шла успешно, и это позволяло ему больше времени проводить с женой и сыном.
Свадьбу сыграли, как только Люк смог стоять на ногах без поддержки, примерно через три месяца после аварии. Он регулярно ездил в больницу на осмотры и физиотерапию.
После того как Эбби призналась, что ей нравится его шрам на щеке, Люк передумал делать пластическую операцию. По ее словам, он стал похож на пирата, а в детстве она их безумно любила.
