Эбби покачала головой:
– Какой ты циничный!
– Что за обвинения? Будто ты другая!
– Надеюсь, нет. И возможно, у меня больше причин быть циником, чем у тебя.
Он смерил ее презрительным взглядом.
– Как ты легко себя оправдываешь! Извини, но я не стану лить слезы над твоей горькой участью.
У Эбби возникло желание прямо сейчас уйти из ресторана, но появилась официантка, и пришлось остаться на месте.
– Ты правда думаешь, что я останусь ужинать с тобой после этого? – процедила она, когда официантка ушла.
– Не собираюсь просить прощения за мои слова.
– Я их и не жду. Пойду вызову такси.
Но прежде чем она встала, Люк схватил ее за руку и остановил.
– Ладно, не надо было касаться прошлого. Но ведь ты первая начала, спросив про мою мать. Она чуть не разрушила жизнь отцу!
– Не намекаешь ли ты на то, что я чуть не разрушила твою жизнь?
Люка, похоже, это застигло врасплох.
– Ну нет. Это уж слишком, – пробормотал он, сжал ей запястье и нежно попросил: – Не уходи. Что бы тогда ни случилось, я по-прежнему тебя хочу.
Ее тело налилось жаром, напоминающим жидкий огонь.
Эбби посмотрела на его жилистую руку, удерживавшую ее запястье, и внутри у нее все сжалось. Бессмысленно притворяться, что она его не хочет.
Высвободив руку, она спокойно проговорила:
– Чего ты от меня ждешь, Люк?
– Чтобы ты осталась. Если я пообещаю держать себя в руках, мы можем хорошо провести вечер. Еда пахнет изумительно, ты уже заметила, и, несмотря ни на что, я наслаждаюсь твоим обществом.
Эбби вздохнула.
– Ладно. – Она уже поняла, что потом об этом пожалеет. – Не попробовать эти блюда было бы святотатством.
– Твое великодушие не знает границ, – сухо иронизировал он. – Ешь. И пей вино. Как там говорится? Алкоголь может и бешеного зверя усмирить.
– Вообще-то это про музыку. – Эбби не смогла сдержать улыбку. – Но, стоит признать, вино великолепное.
Несмотря на такое насыщенное начало, оставшееся время Эбби провела на редкость приятно.
Когда Люк не язвил, он был прекрасным собеседником. Как в тот вечер в баре, когда они познакомились.
Она бы могла его полюбить. И непременно развелась бы с мужем, если бы не плачевное состояние матери.
Феликс привез их в Эшфорд около десяти. Эбби призналась, что завтра должна встать в пять, чтобы ехать к оптовикам за поставками. А потом предстоит готовить ячменные лепешки и маффины, загрузить кофемашину до открытия кафе в семь сорок. Люк понял, что задерживаться допоздна она не планирует.
Но когда они дошли до ее дома, она почувствовала, что просто обязана пригласить его выпить кофе, которого они не стали дожидаться в ресторане.
– Феликс, заходите тоже, – предложила она, слабо надеясь, что тот согласится.
Мужчина отказался, сказав, что поужинает в фастфуде.
Хорошо, что Харлей привлекал к себе внимание. Пес ужасно обрадовался и все время мельтешил под ногами Люка, гавкая от удовольствия.
Эбби отправилась на кухню, набрала воды в фильтр. Кофе по-быстрому, конечно, готовить проще, но запах у него не такой потрясающий.
Она поздно спохватилась, что Люк может зайти на кухню. А вот и он. Здесь. Ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, рукава закатаны до локтей.
«И когда это он успел снять пиджак?» – удивилась Эбби. Он решил, что имеет полное право сюда заходить? И почему, интересно, она представляет его голым, хотя на нем шикарные брюки и рубашка терракотового цвета?
Он чертовски сексуален. Она отвела глаза и сосредоточилась на кофе. Весь вечер ей удавалось игнорировать непроизвольное влечение к нему. Можно же потерпеть и чуть дольше.
Но интимная обстановка собственного дома ее разгорячила.
Как не вовремя возникают физические потребности!
– Почему бы тебе не посидеть в гостиной? – резковато осведомилась она. – Ты меня нервируешь.
Люк приподнял бровь:
– Неужели?
– Да. Тебе нравится раздражать людей?
– Что я сделал, чтобы заслужить такие слова? Или что-то пропустил?
– Нет. – Эбби понимала, что ее нападки безосновательны. – Ты ничего не сделал. Это я, наверное, устала. Тяжелый день.
– Мне уйти?
Уйти? Ну уж нет!
Она поставила чашки, встретила его взгляд. И поняла, что ходит по краю.
– Поступай как хочешь, – сдалась она, гадая, что за этим последует. – Мне все равно.
