– Верно, – согласился Рахмаэль, машинально одеваясь.
– Меня зовут Ал Доскер. Я невзначай оказал вам еще услугу, мистер бен Аппельбаум. Завалил робота-кредитора, поджидавшего в холле. – Он продемонстрировал пистолет. – Полагаю, в суде дело назвали бы «уничтожением собственности». Хотя, когда мы с вами уйдем, ни одно устройство ТХЛ нас не отследит. – Добавив вполголоса, что Аппельбаум сможет убедиться в этом лично, пилот похлопал себя по груди, увешанной «охотниками на жучков» – миниатюрными электронными приборами, засекающими присутствие в непосредственной близости видео– и аудиорецепторов.
Вскоре мужчины уже поднимались на летную площадку на крыше.
И вдруг Рахмаэль снова очутился в поселении.
– Эта еда моя, – сказал Фред.
«Боже мой, – подумал Рахмаэль. – Я снова здесь».
– Дело в том, – дружелюбно втолковывал Фред, волоча индюшачью ногу по заросшей сорняками земле, – что компьютер Субинфо облажался. Подкорковая информация, понятно? Его чинят, но он успел многое передать правому полушарию или полушарию… как его там. – Оставив индюшачью ногу в покое, он протянул Рахмаэлю руку. – Меня зовут Стайн, – сказал он. – Льюис Стайн. Черт побери, я уже почти починил его.
Рахмаэль ошеломленно пожал ему руку, гадая, что случилось с Доскером.
– Хотите узнать, каким образом я его чиню? – спросил Фред.
– Я предпочел бы…
– Вот этим, – сказал Фред, указывая на свою индюшачью ногу. – Это специально сконструированный прибор, технологическое совершенство которого…
– Ты просто чертова крыса, – сказал Рахмаэль. – Тебе и двух слов не связать. Я живу в крысиной норе с другими крысами.
– Нет, я высококлассный мастер по ремонту компьютеров, – с обиженным видом возразил Фред (или Льюис Стайн). – Разве нет? – Он задумчиво уставился на индюшачью ногу. – Ты прав. Не похоже, что этим можно чинить компьютер. Не полежать ли мне и не подумать ли над этим? Сложность в том, что я намерен съесть эту ногу. Если это и впрямь нога. Видишь ли, пока я работаю над этим компьютером – а сейчас я именно этим занимаюсь, хотя тебе это неведомо, – мои мысли передаются тебе, поскольку я не смог отключить компьютер. То есть я могу его отключить, но это противопоказано.
– Противопоказано, – поправил Рахмаэль.
– Ага, противопоказано. Благодарю. – Фред не сводил с него глаз. – Ты тоже мастер по компьютерам?
– Слава богу, нет, – сказал Рахмаэль.
– Крысы весьма восприимчивы к телепатии, – сказал Фред. – Это было доказано еще в 1978 году русскими. Если коротко, они взяли и закрыли крыс в свинцовом контейнере, экранирующем все их мысли. Затем подсоединили этих тварей к энцефалографу. А потом… – Фред ухмыльнулся. – Смотри: они убили крыс. Знаешь, что показала энцефалограмма?
– Прямую линию, – сказал Рахмаэль.
– Верно. И тогда они быстренько привели экстрасенса. Тот послал свои мысли мертвым крысам, и энцефалограф показал активность их мозговых волн. Правда, здорово?
– Эти русские сродни фашистам, – горячо сказал Рахмаэль, которого история не позабавила.
– Признайся, они ловко придумали, как доказать телепатические способности крыс! – настаивал Фред.
– Нет, – возразил Рахмаэль. – Это доказывает лишь телепатические способности экстрасенсов.
– Я тебе башку разобью вот этим разводным ключом, – сказал Фред, покрепче хватая индюшачью ногу. – Все великие научные открытия сделаны крысами – и делаются крысами.
– Сделаны благодаря использованию крыс, – поправил Рахмаэль. Он видел, что Фреду ни за что не поднять индюшачью ногу с земли.
– Крысы сдерживают прирост человеческого населения, – заметил Фред, оставив попытки поднять ногу. – Это объяснил нам Авва перед смертью. А еще он объяснил, куда мы уходим, когда умираем.
– Я знаю, – сказал Рахмаэль. – Я там был. И я его слышал.
Площадка на крыше вновь материализовалась, заменив заросшее сорняками поселение, и Фред исчез вместе с индюшачьей ногой.
Доскер поставил свою маркированную под такси «летягу» чуть в стороне.
– Садитесь, – пригласил он.
– А я все время здесь был? – спросил Рахмаэль.
– Простите, не понял? – отозвался Доскер, посмотрев на него.
– Да ладно, – стушевался Рахмаэль.
