На берегу было полно народу, была там и Лиза-Мария. Его сердце застучало чаще, он подошел и сел около нее на песок.
— Привет, Лиза-Мария. — Она отвернулась, не говоря ни слова. — Лиза… ты в порядке?
Она лишь отвела взгляд в сторону, не говоря ни слова; Стив тоже не знал, что сказать.
— Вчера вечером…
— Я сожалею о происшедшем, — сказала она. Ее слегка передернуло. — Мой отец может быть… достаточно жестким, когда хочет.
— Да. Это уж точно.
Тогда она повернулась, и ее глаза подозрительно заблестели.
— И он… действительно был груб?
— Да, груб. — Стив не мог сдержать всплеска негодования. — Сказал мне, что я тебе не пара.
— Да. — Она помолчала. — Мне вообще-то даже разговаривать с тобой нельзя.
— Но ведь ты говоришь со мной. Он не сможет разлучить нас, ведь так, Лиза?
— Не знаю. Он убьет меня, если узнает, что я разговаривала сегодня с тобой. А если он узнает, что…
— Но ведь он же не знает?
— Черт, нет, конечно. Да если бы он узнал…
— Я люблю тебя, Лиза. — Он сказал это в порыве, он был похож на сумасшедшего. Раньше, когда она его спрашивала, ему не хотелось говорить, но сейчас это вырвалось как-то само собой. — И ты любишь меня, Лиза. Ведь так?
— Да, теперь-то, наверное, я…
— И ты будешь встречаться со мной?
— Может быть, во всяком случае, если мы будем достаточно осторожны.
— Да, конечно. Он никогда не узнает. Хорошо. — Ее голос прозвучал как-то нервно.
— Хочешь прогуляться?
— Нет. Не сейчас. Мне и здесь хорошо.
Она растянулась на гальке, всем телом вбирая лучи солнца. Он смотрел на нее, и его переполняло желание, подхлестываемое бурей чувств.
— Тогда до завтра?
— Пожалуй.
Стив понял, что все кончено. Он не знал, что отец сказал Лизе, но догадывался — то же самое, что и ему. Теперь Лиза-Мария смотрела на него отцовскими глазами.
Они встречались еще несколько раз, но все было уже совсем не так, как прежде. Стив уже не понимал, от чего страдает больше — от любви или униженной гордости. Некоторое время ему казалось, что от того и другого. Но недели соединялись в месяцы, деревья в городе из зеленых превратились в багряные, настолько красивые и завораживающие, что сердце у Стива ныло; а когда деревья сбросили последние золотые листья и протянули голые черные ветки к пасмурно-серому зимнему небу, он начал ненавидеть Лизу-Марию за то, что она избегает его.
Иногда он не спал ночами, представляя, как отомстить Фордам. Он воображал, что обольет бензином их дом и подожжет, а они будут стоять и смотреть на огонь, пожирающий все их добро.
Одно только это возбуждало его и давало удовлетворение. Однажды, как и задумал, он пошел в гараж и принес оттуда домой канистру с бензином. Ночью, когда луна скрылась за облаками, он прокрался к дому Лизы-Марии; он нащупал в кармане спичечный коробок, и чувство удовлетворения пришло к нему, ведь он мог не только сжечь дом Фордов, но и разрушить их ненавистную семью. Но по какой-то причине он не сделал этого. Не то чтобы он слишком переживал за жизнь старика, однако ненавидя Лизу-Марию, он все же не хотел подвергать ее смертельной опасности.
Но было что-то еще. Если Форды умрут сейчас, то он никогда уже не сможет придумать более справедливый план мести, а Стив не хотел, чтобы все кончилось так быстро. Он хотел переживать предстоящее событие еще и еще раз. Однажды его день придет. Он доберется до старика и тем самым отомстит Лизе-Марии. Такое решение ему было больше по душе.
Но то, как отнесся к нему старый Форд, вызывало не только желание отомстить. Это стало важнейшей причиной, побудившей Стива твердо решить вылезти из постыдной нищеты. Когда-нибудь, очень скоро, он уедет из этого города, где все знают его как сына бедной заводской работницы из самого бедного района; в один прекрасный день у него появится роскошная машина, он будет одет в шелк и лакированные туфли, будет обедать в лучших ресторанах и встречаться с прекраснейшими женщинами. И ни одна из них не посмеет смотреть на него сверху вниз, ни один отец не порекомендует ему «держаться подальше» от своей дочери — по крайней мере, по той причине, по которой это сделал старик Форд.
В тот день, когда Стив бросил школу, он пришел домой и упаковал все свои вещи в один большой чемодан. Это не заняло много времени: вещей у него было совсем мало. На следующий день он стоял у дороги и ловил попутную машину, двигавшуюся на юг. Он имел смутное представление о цели своего пути, но юг ассоциировался у него с хорошей перспективой и бесконечным летом. Он двигался по направлению к Флориде, подрабатывая по пути, чтобы заплатить за еду и ночлег.
