– Давайте, – сказала Корнелия, подводя черту под неловкой сценой.
Здравый смысл Корнелии, ее сдержанность и деловитость помогли Маргарет пережить оставшиеся до венчания три дня. В субботу днем, выходя из свадебного экипажа, Маргарет даже удивилась, насколько спокойно и умиротворенно она себя чувствовала. Взяв под руку отца, Маргарет пошла вверх по ступеням, улыбаясь толпе журналистов и зевак.
В церкви тоже было полным-полно народу. Маргарет увидела своих самых близких подруг: Анну Крофт, которая стала маркизой Гластон, Джозефину Фарнер, теперь – виконтессу Атерсли, и Элизу Уитмор, которая вышла замуж за виконта Сетона.
Идя к алтарю, Маргарет посмотрела на виконта Атерсли и вспомнила, как незадолго до Рождества к ней пришла Джозефина и просила одолжить ей денег, чтобы покрыть карточные долги мужа. Ее отец только что потерял все свое состояние в неудачной сделке и не мог ей помочь. Что касается лорда Сетона, то обществу своей американской жены он предпочитал охотничий домик в Шотландии. Анна приехала на свадьбу без мужа, и Маргарет, одна из немногих, знала, почему он отсутствует. Маркиз Гластон был болен – неизбежное следствие его бесчисленных связей с женщинами.
Венчание вызвало у Маргарет бурю эмоций.
Оно длилось всего пятнадцать минут. Когда Маргарет взяла Тревора под руку и они направились к выходу из церкви, у девушки перехватило дыхание, она была на грани обморока. К горлу подступила тошнота. Только бы ее не вырвало. В противном случае карикатуристам «Панча» будет чем заняться в ближайшие дни.
Маргарет сидела на диване в гостиной отцовского дома и вела задушевный разговор со своими американскими подругами. Тревор не сводил с нее глаз. Тревор бывал на многих свадьбах, но никогда еще не видел такой красивой и в то же время такой печальной невесты.
К нему подошла мать:
– Полагаю, ты сделал правильный выбор, Тревор.
– Спасибо, мама, – сухо ответил он. – Очень рад, что Маргарет тебе понравилась.
– Конечно, я предпочла бы, чтобы ты женился на английской девушке.
– Разумеется.
– Но она достаточно мила. Для американки. – Она деликатно кашлянула. – Леди Литтон сказала мне, что ее отец – один из самых богатых людей Америки. Это прекрасно. У нее большое приданое?
Тревор сурово сжал губы и окинул мать высокомерным ледяным взглядом, которому научился у нее много лет назад. Она с оскорбленным видом переместилась на другой конец гостиной, так и не утолив свое любопытство, а Тревор опять посмотрел на Маргарет.
Словно почувствовав его взгляд, она повернулась к нему. Ее обычно выразительное лицо было серьезным и непроницаемым. Интересно, о чем она сейчас думает?
Маргарет отвела взгляд. Тревор почему-то испытал чувство, отдаленно напоминающее стыд. Он подавил его и обернулся к лорду Сетону. Тот проявлял огромный интерес к коллекции картин Ван Альдена и как раз в этот момент спрашивал у отца Маргарет, нельзя ли ее посмотреть.
– Разумеется, – ответил польщенный Ван Апьден. – К сожалению, самые лучшие экземпляры находятся на моей вилле в Риме, но здесь тоже есть на что посмотреть.
Тревор решил пойти вместе с ними, и трое мужчин покинули гостиную. Генри и Сетон шли по длинному коридору впереди Тревора и обсуждали живопись – тему, которая оказалась близка им обоим. Но Тревор не принимал участия в разговоре. На самом деле он едва их слушал и молча следовал за ними, погруженный в собственные мысли. Вскоре мужчины оказались в конце галереи и вошли через двойные двери в бальную залу. Тревор увидел висевшие на стене залы шпаги и маски и удивленно воскликнул:
– Набор для фехтования в бальной зале? Зачем?
– Моя дочь и некоторые ее подружки увлекаются фехтованием, – объяснил ему Ван Альден. – В этом доме только бальная зала достаточно велика, чтобы там можно было упражняться. На самом деле у них тут своего рода спортивный клуб. – Он повернулся к лорду Сетону: – Полагаю, ваша жена тоже тут бывает, когда приезжает в Лондон?
Слегка нахмурившись, граф ответил:
– Да. Признаться, меня тревожит ее пристрастие к чисто мужскому виду спорта. Но с другой стороны, фехтование полезно для здоровья и вполне безопасно.
