Маргарет выпрямилась, пытаясь вернуться в реальность.
– Вы могли бы стать моим Арлекином, милорд, – сказала Маргарет, пытаясь вести себя так, будто столь дерзкие предложения выслушивала по сто раз на дню. – Но это невозможно: ведь вы возвращаетесь в Лондон и не сможете присутствовать на карнавале.
– Ничего подобного. Я все-таки попаду на карнавал. Разве вы не слышали? Лорд Кеттеринг любезно пригласил меня посмотреть на праздник с его балкона. Я получил еще несколько подобных предложений.
– Что? – Она посмотрела на Эдварда, беседовавшего с герцогиней. Неужели все сговорились помогать этому охотнику за приданым?
Маргарет перевела взгляд на Эштона. Он продолжал смотреть на нее, на его лице появилось самодовольное выражение. «Боже правый, – подумала Маргарет, чувствуя, как ужас сжимает сердце. – Что же мне делать? Как вырваться из этой западни?»
Следующее утро выдалось суматошным. Слуги паковали вещи и делали другие приготовления для переезда хозяев в Рим. Эдвард отправился в путь вместе с леди Литтон и ее дочерьми в их городской дом на Пьяцца ди Витторио. Тревор не присоединился к другу. Он появился в столице вместе с герцогиней Арбэтнот и ее сопровождением.
В другом экипаже Маргарет и Корнелия ехали вместе с Ван Альденом на железнодорожную станцию. Пока носильщики разгружали поклажу, девушки и Генри направились на платформу, с которой поезда отправлялись во французский порт Кале.
Прежде чем сесть в вагон, Ван Альден повернулся к племяннице:
– Корнелия, дорогая, присмотри за Маргарет, пока меня не будет рядом.
Корнелия всегда крайне серьезно относилась к своей роли наставницы Маргарет.
– Можете на меня рассчитывать, дядя Генри. Счастливого пути. – Она поцеловала его в щеку и отошла в сторону, чтобы отец и дочь могли попрощаться без свидетелей.
– Девочка моя, поступай так, как будет говорить тебе Корнелия, – твердо сказал Ван Альден. – И никаких споров.
Маргарет мысленно скрестила два пальца.
– Да, папа, – ответила она, надеясь, что производит впечатление послушной дочери.
– Хорошо. Я должен вернуться в Лондон, но меня крайне беспокоит то, что ты остаешься без меня. Особенно сейчас.
– Особенно сейчас? – в замешательстве спросила она. – Что это значит?
Ван Альден дернул себя за усы. Ему явно было не по себе.
– Я знаю, что Эдвард и Эштон – давние друзья и деловые партнеры, – сказал он, – и потому они хотят подольше побыть вместе. Но мне не нравится, что Эштон будет гостить у Эдварда и Корнелии, пока ты будешь там, а я – в Лондоне. Мне это совсем не нравится.
Маргарет удивилась.
– Не нравится? – воскликнула она.
– Нет. Знай я, что все так получится, не стал бы приглашать его пожить на нашей вилле.
Маргарет в растерянности посмотрела на отца. В его глазах светилось беспокойство.
– Я не совсем тебя понимаю, папа. О чем ты говоришь?
– Я знаю, что они вместе учились в Итоне и Кембридже, но Эштон – настоящий шалопай.
– Правда? Почему ты так думаешь?
Ван Альден убедился, что Корнелия находится достаточно далеко, чтобы их слышать, и ответил:
– Эдвард рассказал мне, что Эштон поставляет египетские древности музеям и коллекционерам, но только достает он их не всегда честным путем.
Услышав эту новость, Маргарет почувствовала, как ее сердце сжалось от восхитительного ощущения опасности.
– Хочешь сказать, что он их ворует? – спросила девушка.
– Возможно. Точнее, он их выкапывает, не спрашивая на то официального разрешения египетских властей.
– И Эдвард тоже замешан в этом? – Маргарет ушам своим не верила. На Эдварда это не похоже.
– У него возникли подозрения. Но доказательств нет. Тем не менее Эштон тебе не пара.
Маргарет отвернулась и уставилась на стоявший рядом киоск, притворившись, будто ее заинтересовали разложенные там газеты.
– Лорд Эштон выражал такое желание? – спросила она, изо всех сил стараясь изобразить равнодушие.
– Он спрашивал меня о тебе, видимо, хотел поухаживать. Но я дал ему понять, что ни за что не выдам тебя за него замуж.
– А почему гы ему отказал? Ведь у него есть титул.
– Только то, что у мужчины есть титул, еще не означает, что он станет тебе хорошим мужем. Я хочу, чтобы с помощью замужества ты обрела положение в обществе, а не потеряла его.
