Облунение - страница 2

Шрифт
Интервал

стр.

У умных нет других забот,
Как только пользовать работу.
Их дни — расписанные ноты
Где всё скрипично наперед.
И ежедневно, «от и до»,
В почасовой своей расплате
Они мечтают о зарплате
Или о выигрыше в лото.
Так повелось, но далеко
Не все на этом свете плохо:
Работа любит дураков
А я люблю её, дуреху.

«Никто не может знать наверняка…»

Никто не может знать наверняка,
Что прячут намалеванные лица.
Как Библию. В руках клеветника.
Или Коран. В кармане у убийцы.
Но кто-то же придумал облака?
Никто не может знать наверняка
Заоблачную роспись отражений
На силуэтах принятых решений,
Всплывающих из нас, издалека.
Но кто-то же придумал искушения?
Нам и не надо знать…
Наверняка
Есть только ты. И я.
И облака.

«Кто он такой, чтоб говорить мне о моём…»

Кто он такой, чтоб говорить мне о моём.
О долге и обязанностях.
Звезды
Наляпаны на плечи
Тускло днем.
Я их не вижу. У меня другие.
И небо, как живая ностальгия,
По времени, в котором не живем.
Кто вы такой, чтоб говорить мне обо мне.
Что делал, как молился.
Удивляюсь,
Чего вам надо?
Мне ли это знать.
Расплесканным рассветом умываюсь
И ночью снова им же укрываюсь.
Мне некого за это упрекать.
Проснусь с благодарением к судьбе:
Кто я такой, чтоб говорить не о себе.

«Владей хоть половиной суши…»

Владей хоть половиной суши.
Храни хоть в банке. Хоть в носке.
Те, кто копаются в песке,
Все украдут.
А нет — разрушат.
Уже наточены ножи,
Как языки у скользкой лжи.
Не страшно.
Новый день разбудит.
С нас не убудет:
Будем — будет!

«Приму глаза твои…»

Приму глаза твои.
Коснусь губами век.
Единовремье…
Как отрешенное мгновенье
Горящих рек.
Проснусь
Один.
Согнувшись, словно на коленях.
И раб себе. И господин.
То засуха. То наводнение.
Ужели в этом откровение
Любви,
С которой даже грим
Необратимых лет и зим
Не смоет соприкосновения.
Единовремье…
Век
Губами
Коснусь.
Глаза твои
Приму.
Как много слада между нами.
Как мало надо
Одному.

«Я сижу и попиваю вино…»

Я сижу и попиваю вино.
Мне, признаться, под вино, всё равно:
Кто и с кем, и почему, и зачем.
Я сижу и пью вино. Я — ничей.
Я сижу и пью вино. Мне плевать
«Б» на роже у кого или «Ять».
«Эй» топорщит под спиной или «аз».
Я сижу и пью вино. Не про вас.
Я сижу и попиваю вино.
Мне, признаться, расхотелось давно
В шоколаде бултыхать, как в г-не.
Я сижу и пью своё «Каберне».
Я сижу и попиваю вино.
А вокруг меня смешное кино:
Закусь, трах, одна и та же байда.
Я сижу и пью вино. Не туда.
По- собачьи завывает сосед.
У соседа ни вина, ни конфет.
Но зато есть у соседа жена —
Тот же трах, и закусон, и война.
А соседка говорит о деньгах.
У соседки сто колец на руках.
И ей надо-то всего лишь одно.
А я пью и подливаю вино.
Мне твердят, что мир рехнулся.
И что?
Он всегда таким и был.
«Конь в пальто».
И кому-то по размерам оно.
А я ржу. И попиваю вино…

«Зачем книги сжигать, площадям на потеху…»

Зачем книги сжигать, площадям на потеху,
Освещая невежество черным огнем,
Если можно не ночью, а солнечным днем
Их, без шума, изъять из библиотеки.

«Никто не хочет чахнуть и стареть…»

Никто не хочет чахнуть и стареть.
Но в этом нет ни страха, ни печали.
Какое это счастье — умереть:
Отца и мать я снова повстречаю,
Чтоб с ними эти двери запереть
И новые открыть. Уже вначале.
Всего лишь жизнь.
И вновь, всего лишь смерть.

«Без посторонних можно обойтись…»

Без посторонних можно обойтись.
Но слов не обойти —
От посторонних…

«Не поставишь офицера на пуанты…»

Не поставишь офицера на пуанты.
А медали не заменишь на монеты.
За отчизну поднимались лейтенанты.
Маркитанты опускались за фуршеты.
И никто из них своей не знает меры.
Лишь во времени иначе бронзовея,
Лейтенанты быть хотели среди первых.
Забывая, что последние — живее.
И для каждого заложены палаты.
Золоченые. Больничные. Иные.
Вспоминали о любимых лейтенанты.
Маркитанты уминали отбивные.
В этом мире многогранные таланты.
И законы на столетия отлиты:
Честь и слава доставались лейтенантам.
Память павшему. А падшему — корыто.
Но в природе сбой случается когда-то.
И пустые раздуваются кареты.
Маркитанты победили лейтенантов.
Чести нет. И славы нет.
                               Одни фуршеты.

«Я прежде никогда не жил «так просто»…»

Я прежде никогда не жил «так просто».
А оказалось, это очень просто:

стр.

Похожие книги