– Тебе стоит подумать над этим,– продолжает он. Роется в кармане ультрамодных чёрных джинсов и протягивает мне визитку. На ней логотип – заострённая буква М внутри бледно-голубого круга. Он говорит мне название агентства, но я почти ничего не воспринимаю из-за шума в ушах.
– Присмотрись к нам. Сколько тебе, если не секрет?
Во рту всё ещё сухо.
– Пятнадцать,– говорит ему Ава уже не столько растерянно, сколько настороженно,– она слишком маленькая. Видишь ли, мы наслышаны о людях вроде тебя.
На мгновенье он кажется растерянным.
– Вообще-то нет,– говорит он,– пятнадцать – в самый раз. Для подиума рановато, но мы работаем даже с четырнадцатилетними. Приходи на собеседование. Приводи родителей. Мы – одна большая семья. Как насчет фото?
Он снова берется за камеру Polaroid. Она больше обычной и предназначена для моментальных снимков. Интересно, что они собой представляют?
– Нет, нельзя,– говорит решительно Ава.
– Ну, так хотя бы скажи, как тебя зовут,– говорит он, в очередной раз ослепляя меня улыбкой.
– Тед,– отвечаю я хриплым голосом,– Тед Траут.
– Траут? Серьёзно?
Я киваю, но есть ли во всем этом хоть капля серьёзности? Я жду, когда же выскочит съёмочная группа, где бы она не пряталась, и вся улица покатится со смеху.
– Было приятно познакомиться,– говорит он,– и подумай об этом. Позвони нам. В тебе что-то есть.
Он, наверное, подумал, что я дура. Когда он отвернулся, магия исчезла. Теперь на YouTube должно появиться видео: человек-шпала думает, что она Кейт Мосс. Но со временем головокружение проходит, жужжание в ушах стихает, и всё заканчивается. Саймон растворился в толпе; и не стой надо мной Ава и не смотри на меня так, будто у меня выросла вторая голова, я бы подумала, что мне всё это привиделось.
Отойдя от шока, Ава кладет флейту и крепко меня обнимает.
– Всё хорошо? Послушай, бросаем это дело и идем домой.
Я киваю. Меня трясет. Все это слишком странно.
– Думаешь, он надо мной подшутил? Чего он от меня хочет?
– Мне кажется, он кидала,– говорит Ава, рассерженно глядя ему вслед,– таких кругом полно. Подходят, говорят, что ты могла бы стать моделью, не успеешь оглянуться, а они уже требуют пятьсот фунтов за фотки. И исчезают.
– Откуда ты об этом знаешь?
– В прошлом году такое приключилось с одной девчонкой по имени Холли. Ей пришлось отказаться от поездки во Францию на соревнования по волейболу, так как она потратила все деньги на эти фото. Оказалось, от них было мало толку, но было уже поздно.
– Какой кошмар!
– Да уж. Но будь спокойна, ты в безопасности. Ну же, пошли.
Я с благодарностью смотрю на неё.
– А как же деньги? Может, ещё песню?
– Нет, все нормально. В любом случае, я устала. Плохо спала.
– Ночью у тебя снова поднималась температура?
Ава кивает, потирая шею. Она кажется немного опухшей.
– И я опять вспотела. До утра пижама промокла насквозь. Мама говорит, это все нервы перед экзаменами.
– Не похоже, чтобы ты нервничала.
– Я и не нервничаю.
По ней и правда не скажешь, что она нервничает. Ава не восприимчива к стрессу. В то время как я переживаю его за нас обоих.
Мы собираем свои вещи и направляемся к метро. Теперь, когда мы уже не торчим перед толпой незнакомцев, я могу, наконец, расслабиться и получать удовольствие. Не часто выпадает шанс прогуляться по городу со старшей сестрой. Карнаби Стрит заполнена ультрамодными бутиками с яркими витринами и кафешками с уличными террасами. На углу стоит группка продавщиц из Либерти в элегантной чёрной форменной одежде с ярко-красными губами. Видимо, заскочили выпить кофе во время обеденного перерыва. Интересно, осознают ли они как круто и утонченно выглядят?
Ава снова проследила за моим взглядом.
– Счастливицы. Прикинь, я стану такой через несколько недель.
– Серьёзно? Ты подала заявление на летний период работы в Либерти?
– Не совсем, – сказала она. – В Константин и Рид.
Она делает паузу, предвкушая мое изумление. И я бы непременно изумилась, если бы имела хоть малейшее представление о "Константин и Рид".
– Куда?
– Да ладно тебе, Ти. Это самая большая фэшн компания в Америке. Они открывают свой первый бутик в Великобритании в июле. Все только об этом и говорят.
