– Пятнадцать с половиной, – бормочу я.
– С половиной! Ты такая милая! Итак, ты хочешь быть моделью?
– Я не уверена, – говорю я, что является вежливой ложью, чтобы сказать нет, честно говоря, я бы предпочла быть скайдайвером[11]. Я смотрю на Аву для уверенности, но она занята большой фотографией парня в откровенных трусах, висящей возле двери, через которую мы вошли.
– Как насчёт того, чтобы сделать несколько фотографий и посмотреть, что у нас получится?
Как насчет того, чтобы не делать? Всё было намного проще, когда речь шла только о заполнении формы. Но Фрэнки пошарила под ворохом документов, и у неё в руках оказался Полароид, такой же, как у Симона. Она была готова начать…
Я решила: раз уж я здесь, почему бы не пройти и через это. Действительно, это должно быть поучительно для неё. Пусть посмотрит, как ужасно я выгляжу но фото – даже самых простых снимках. Потом она может от души посмеяться, и Ава, я и мои шорты – все мы сможем пойти домой и прийти в себя без свидетелей.
Ава отводит взгляд от парня в трусах и взволнованно сжимает мою руку. Сейчас, к счастью, большинство людей из офиса потеряли ко мне интерес и смотрят на спор, ведущийся шепотом за столом в углу. Фрэнки встает и ведёт нас к соседней комнате, меньшей по размеру. Там ряд шкафов в одном конце и белый экран с отдельно стоящими прожекторами в другом конце. Она поправляет мои шорты и серую майку.
– Все прекрасно. Ты справишься, ангел, – решает она. – Никакой косметики, и это здорово. Просто постой там, хорошо?
Под “там” она имеет в виду – перед экраном, с прожекторами, направленными на меня. Пожалуйста, не надо. Я прирастаю к месту.
– Давай, – шепчет Ава. – Всё хорошо, поверь мне. Ты просто должна там постоять.
Ей легко говорить. А что, если я должна буду позировать и надувать губы, как все эти модели на всех фотографиях? Что, если другие люди будут высовывать головы из-за двери и начнут смотреть? А что, если я самовоспламенюсь от унижения?
Она легко подталкивает меня, и я каким-то образом встаю перед экраном и жду, пока Фрэнки возится с блестящим круглым серебряным отражателем, подключенным в другом месте. К счастью, Симон пошел за нами, и Фрэнки слишком занята разговором с ним, чтобы уделять мне много внимания.
– У него последнее предупреждение в школе. Он сводит её с ума. Он должен быть сейчас в школе, но не пойдёт, потому что говорит, что "нуждается в визуальной стимуляции".
Симон смеётся.
– Нахальный сукин сын.
– Поэтому она привела его сегодня в офис, чтобы не спускать с него глаз. Но он продолжает использовать офисные телефоны, чтобы звонить подружке в Тасманию. Он просто кошмар. Абсолютный кошмар. На прошлой неделе он потратил пятьдесят фунтов с её личного счета, чтобы посетить галерею «Уайт Кьюб».
– Это тот парень, который разговаривает с женщиной за большим столом?– прерывает Ава. У моей сестры нет никакой совести.
– Да,– смеётся Фрэнки. – Это Кассандра. Это её агентство. И её сын. Полный кошмар. Мы притворяемся, что ничего не слышим, но, конечно, слышим каждое слово. Она смотрит на меня. –Вот так. Я думаю, мы готовы. Расслабься! Подумай о чём-то приятном, хорошо?
Симон дает ей камеру, и она делает первый снимок.
Конечно. Кассандра Споук. Я помню шелковистые волосы из статьи в Мари Клер.
– Это после Шехерезады?– спрашивает Симон. – Она испортила его лучшее время.
– Конечно, – соглашается Фрэнки. Клик. – Не увлекаться девушками. Правило первое.
Она откидывает голову и смеётся, как будто это самое глупое правило, когда-либо изобретенное, или по крайней мере, менее всего вероятно, что ему будут следовать.
Какими девушками? Кто такая Шехерезада?
– Вот так, ангел. Мы закончили, – Фрэнки говорит мне.– Давай посмотрим, что у нас получилось.
Как закончили? Я не позировала или выпячивала грудь или что-то вроде этого. Я просто стояла, пока она болтала с Симоном и крутилась вокруг, фотографируя с разных ракурсов. Я думала, что она проверяет камеру.
– Готово?
– Ага, – говорит Фрэнки, пока они с Саймоном изучают полароидные снимки. Ава тоже заглядывает. – И они не так уж плохи. Я делала и похуже.
