— Что, горячий, да? — спросила бабушка, ласково улыбаясь. — Да ты пей.
Янна-Берта поставила какао на место. Нет.
— Но ведь в газетах так много писали о погибших, — сказала бабушка Берта дедушке Хансу-Георгу.
— Ты их видела? — ответил он ворчливо. — Ну конечно, на самой атомной электростанции и вокруг… Плюс транспортный коллапс…
— Пишут, что их было восемнадцать тысяч, — не унималась бабушка.
Дедушка Ханс-Георг недовольно отмахнулся.
— Вот я вам сейчас объясню, в чем тут проблема, — вещал он, словно перед многочисленной аудиторией. — А проблема в том, чтобы к таким инцидентам не допускать прессу. Тогда бы до подобной истерии вообще дело не дошло, и мы были бы защищены от вселенского трезвона и непомерного раздувания происшедшего. Сегодня слишком уж всё открыто. На что какой-нибудь Лизочке Мюллер знать об устройстве атомного реактора, о ремах и беккерелях? Она всё равно ничего в этом не поймёт. Зачем всему миру знать о количестве наших жертв? Небылицы про эту якобы катастрофу лишь наносят ненужный вред престижу нашей страны за рубежом. Я одно только добавлю: имелись и в нашей стране политики, которые с этой ситуацией справились бы таким образом, чтобы здесь, в Шлице, этот инцидент прошёл бы вообще незамеченным. И ни один журналист не мог бы что-то пронюхать…
Бабушка Берта согласно кивнула.
Янна-Берта сняла шапку и заговорила.
