Солнце не позволяло думать ни о чем другом. Отряд располагал достаточными запасами воды, съестного и «глотка алмазов», однако, в конце концов, жаркое марево сделало головокружение Ковенанта столь сильным, что Хоннинскрю пришлось нести его на руках. Великан делал это не раз, следуя вместе с Ковенантом по дорогам судьбы и надежды. Но сейчас надежды не было — лишь тошнота, отчаяние и безжалостно палящее солнце.
Эта фаза Солнечного Яда также продлилась всего два дня, а за ней последовало новое появление солнца чумы.
Однако здесь, среди голой равнины, перенести красное солнце оказалось легче, чем в можжевеловых зарослях, ибо гнить было почти нечему, да и из насекомых попадались лишь роющие норы в земле. Правда, ни влаги, ни тени тоже не появилось. Через некоторое время путникам стали попадаться рогатые жуки и скорпионы размером с доброго волка, но меч Первой позволял держать эту нечисть на расстоянии. И всякий раз, когда Сотканный-Из-Тумана и Хоннинскрю брали Ковенанта и Линден на руки, скорость отряда существенно возрастала.
Но, в конце концов, начали уставать даже Великаны, несмотря на всю их природную силу и выносливость. Расстояния, пыль и жара исподволь делали свое дело. И тут, после двух дней чумы, Солнечный Яд вступил в фазу дождя. Стоя на камнях и встречая рассвет, путники ощутили на лицах непривычную прохладу, а когда солнце взошло, его окружало голубое кольцо — куда более голубое, чем само небо. И почти в тот же миг западный горизонт стало затягивать грозовыми тучами.
При мысли о дожде Ковенант воспрял духом, но когда крепчавший ветер принялся трепать его свалявшиеся волосы и бороду, он вспомнил, каково было путешествовать под солнцем дождя в прошлый раз.
— Нам потребуется веревка, — промолвил он, обернувшись к Первой, — чтобы не потерять друг друга.
Ветер уже свистел в ушах.
Линден, неотрывно смотревшая на юго-запад, как будто все ее внимание было приковано к Ревелстоуну, рассеянно пробормотала:
— Сам по себе дождь не опасен. Но он будет очень сильным.
Первая хмуро покосилась на облака и кивнула. Сотканный-Из-Тумана вытащил из своего узла моток веревки.
Впрочем, веревкой ее могли считать разве что Великаны — для людей это был толстенный канат, слишком тяжелый для того, чтобы его можно было обвязать вокруг пояса Ковенанта или Линден. Поэтому обвязались веревкой Великаны — от возглавляющей колонну Первой до замыкающего ее Сотканного-Из-Тумана. Людям приходилось держаться за канат руками.
Первая окинула взглядом местность, стараясь закрепить в памяти все детали рельефа, и отряд двинулся навстречу надвигающейся буре.
Мрачные тучи полностью затянули небо. Хлынул дождь, за пеленой которого Ковенанту едва удавалось различить шедшую впереди отряда Первую. Даже очертания Красавчика казались размытыми. Ветер напирал на левое плечо Ковенанта. Сухая пыль под ногами почти мгновенно превратилась в жидкую грязь, и башмаки начали скользить. Скоро Ковенант уже хлюпал по лужам, а дождевые струи молотили, словно дубинки. Ему оставалось лишь вцепиться в веревку.
Весь мир превратился в безжалостно хлещущий водопад, с завыванием ветра и холодом нескончаемого потока воды. Ковенанту следовало бы раздеться еще до начала дождя — мигом промокшая насквозь футболка была теперь лишь обузой.
«И откуда, — гадал он, — могла взяться эта чертова пропасть воды, если еще вчера равнина и вся Страна изнывали от жары?» Теперь, глядя перед собой, он с трудом мог рассмотреть лишь спину Красавчика. Она оставалась единственным ориентиром — она да веревка. Когда Ковенант оглянулся, чтобы посмотреть на идущих сзади, буря ударила его прямо в лицо. То была обреченная земля, и он обречен был блуждать по ней, ибо не мог отыскать ответа на свои сны.
В конце концов, из виду пропал даже Красавчик. Стена дождя стала сплошной, не оставив и проблеска света. Онемелые пальцы Ковенанта уже не позволяли держаться за веревку, и он зажал ее под мышкой, а потом и просто повис на ней. У него оставалась одна-единственная мысль: надо остановиться и переждать бурю в каком-нибудь укрытии. Однако веревка продолжала тянуть вперед.
