— Обладатель белого золота, — промолвил Хэмако, — вместе с четырьмя другими ришами мы явились сюда, чтобы сразиться с аргулехами.
— Сразиться? — переспросил Ковенант. Вейнхимы всегда славились своим миролюбием.
— Да. — Судя по облику, прежде чем оказаться здесь, Хэмако проделал долгий путь, такой, какой не измеришь в лигах. — Таково наше намерение.
Ковенант попытался возразить, но Хэмако остановил его решительным жестом и пояснил:
— Хотя вейнхимы и служат миру, они готовы к бою, когда этого требует от них Судьба. Вейнхимы — существа, созданные демондимами. Иное оправдание собственного существования, кроме туманных представлений о замысле сотворившей их сущности, им неведомо. Из единого ствола выросло всего две ветви, два народа, у каждого из которых свой путь. Юр-вайлы испытывают отвращение к тому, чем они являются, и стремятся овладеть знаниями и силой, дабы изменить собственную суть. В отличие от них вейнхимы жаждут придать ценность и смысл тому, чем они являются, через служение тому, что изначально им чуждо, — Закону и красоте Страны. Это тебе известно.
Да, это Ковенанту было известно. Но стоило ему вспомнить, как риш Хэмако послужил Судьбе прежде, в горле его застрял ком.
— Кроме того, — продолжал подкаменник, — ты знаешь, что во времена Высокого Лорда Морэма, когда тебе в последний раз довелось сразиться с Презирающим, вейнхимы поняли и признали необходимость насилия во имя спасения Страны. Именно их выступление помогло Высокому Лорду уберечь Ревелстоун.
Ковенант хотел отвести глаза, но Хэмако, не отпуская его взгляд, промолвил:
— А потому не кори нас за то, что мы вновь решились прибегнуть к насилию. То не вина вейнхимов, а их беда.
Понимая, что его ответ не полон, и предвидя возможные возражения, Хэмако на этом не остановился.
— Солнечный Яд и злая воля Презирающего пробуждают темные силы мироздания. Хотя многие из них и обладают собственной волей, все они так или иначе способствуют осуществлению его разрушительных замыслов. Нечто подобное происходит с аргулехами — какая-то сила заставляет их, преодолевая природную вражду, сбиваться в стада и насылает их на Страну, словно смертоносную десницу самой зимы. Суть этой силы сокрыта от вейнхимов, мы не знаем ее, хотя и ощущаем ее присутствие. И мы собрались в этом ришишиме, чтобы противостоять ей.
— Как? — вмешалась в разговор Первая. — Каким образом вы собираетесь ей противостоять?
Хэмако обернулся к ней.
— Прошу прощения, если вмешиваюсь в дела, которые меня не касаются, — промолвила Великанша. — Но ты преподнес нам в дар наши жизни, мы же еще не отблагодарили тебя даже простой любезностью. Позволь сообщить тебе наши имена и, может быть, поделиться знаниями.
Она кратко представила своих спутников, после чего представилась сама.
— Я Первая в Поиске, меченосица Великанов. Меня готовили к битвам, и умение сражаться — главное из моих умений. — В свете огня черты ее лица казались особенно резкими. — Вот почему я хотела бы обсудить с тобой план сражения.
Хэмако кивнул, но скорее из вежливости, нежели потому, что рассчитывал на какую бы то ни было помощь. И то была вежливость человека, не страшившегося взглянуть в глаза собственной судьбе.
— Благодарю тебя от имени каждого из этих ришей. Однако план наш весьма прост. Многие вейнхимы сейчас находятся снаружи: они беспрестанно тревожат аргулехов, стараясь раздразнить их и заманить сюда. Завтра мы встретим их орду на равнине. Вейнхимы соберут воедино всю свою мощь и ударят в самое сердце ледяной стаи. Мы попытаемся найти самое сердце той силы, что управляет этими тварями. Если нам удастся найти его и хватит сил уничтожить, отряд аргулехов рассеется и они тут же примутся истреблять друг друга. Если же нет… — Хэмако пожал плечами. Страха на его лице не было. — …если же нет, гибель наша все равно не будет напрасной, ибо, прежде чем сложить головы, мы успеем, по крайней мере, ослабить врага.
Ковенант хотел возразить, но его опередила Первая.
— Хэмако, — сказала она, — такой план мне вовсе не по душе. Это тактика отчаяния, не оставляющая надежды в случае неудачи первого удара.
