Неожиданно — видимо, почувствовав, что говорит не то, — Линден умолкла. Ковенант едва не взвыл от отчаяния — сила и искренность ее порыва причиняла ему боль. Он уже успел извратить все, на чем основывались их отношения. К тому же она была целительницей. И имела больше прав на кольцо, нежели он.
Отвращение к себе сделало Ковенанта грубым и бесцеремонным.
— Ты и вправду решила, что я надумал попусту разбрасываться силой? Вот, значит, какого ты обо мне мнения.
Линден вздрогнула, в глазах ее появились растерянность и обида.
— Нет! — протестующе воскликнула она — Ничего подобного. Я… я просто хотела привлечь твое внимание.
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Дело в том, что ты меня напугал. Если бы ты смог увидеть себя…
— Если бы я смог увидеть себя со стороны, — сердито проворчал он, подавляя желание заключить Линден в объятия, — меня бы стошнило. — С этими словами он устремился вверх по трапу. Прочь от нее. И лишь выскочив на продуваемый пронизывающим ветром ют, Ковенант замер на месте и в отчаянии заломил руки.
Сидя за завтраком на камбузе и пытаясь вобрать в себя как можно больше исходящего от плит тепла, Ковенант слышал доносившиеся с палубы отрывистые команды. Голоса принадлежали Севинхэнду и Яростному Шторму: он руководил расчисткой передней палубы, она — подготовкой к погребению погибших. Но через некоторое время к ним присоединился и голос Красавчика — ему вторили топот ног, грохот и скрип снастей. Собрав остаток мужества, Ковенант поднялся наверх — посмотреть, что же там происходит.
За ночь команда успела расчистить большую часть передней палубы, рассортировать и разложить обломки. Теперь Великаны готовились к починке сломанной фок-мачты. Красавчик склонился над огромным каменным чаном со смолой, но ухитрялся при этом следить за действиями матросов, скреплявших неповрежденный нок с обломанным концом мачты. Работали Великаны непривычно тихо — обычных шуток и прибауток не было и в помине. Слишком долго пребывали они во власти Гиблого Ветра, с момента встречи с Душегрызом не имели ни минуты отдыха, а теперь еще и их будущее стало хрупким и ломким, как окружавший корабль лед. Выдерживать подобное напряжение неопределенно долго не под силу даже Великанам.
До сих пор Ковенанту не приходилось видеть Красавчика за работой. С интересом — тем паче, что рад был любой возможности отвлечься — он наблюдал за тем, как супруг Первой заканчивает свои приготовления. Передав чан одному из своих помощников, он подцепил в петлю плиту крепь-камня, перекинул эту ношу через плечо и принялся медленно взбираться на торчащий из палубы обломок фок-мачты. Между тем Великаны поместили чан со смолой в сеть и с помощью шкива и ворота подняли его к обломанной верхушке, туда, куда поднялся и где закрепился с помощью пропущенной под мышками петли Красавчик. Снизу было отчетливо видно, как из его рта вырываются клубы пара.
Повенчанный-Со-Смолой без промедления принялся за дело. Зачерпывая из чана вар, он стал обмазывать им обломанную, зазубренную верхушку. Смола была липучей и вязкой, но Красавчик управлялся с густой массой на удивление ловко. Пальцами он втирал вар в каждую трещинку и разглаживал поверхность до тех пор, пока обломанная верхушка не стала ровной и плоской. Затем он отломил от плиты кусочек крепь-камня и погрузил его в смолу.
Почти в то же мгновение вар впитался в камень, ставший неотличимым от гранита мачты.
Удовлетворенно хмыкнув, Красавчик знаком велел опустить вниз чан со смолой и спустился сам.
Матросы принесли из трюма канаты и принялись поспешно крепить их к неповрежденной перекладине, а Красавчик полностью сосредоточил внимание на той части мачты, что упала на палубу. При падении она раскололась на несколько кусков, но один из них по длине равнялся всем остальным вместе взятым. С помощью смолы и крепь-камня Красавчик сделал оба конца этой, лучше всего сохранившейся, секции такими же ровными и плоскими, как и обломанную верхушку.
Ковенант не мог взять в толк, какой во всем этом смысл, а необходимость торопиться заставляла его нервничать. Через некоторое время он сообразил, что Яростного Шторма нигде не видно. Предав тела погибших морю, она покинула палубу — надо полагать, у нее были и другие дела. Желая тоже заняться делом, а заодно и согреться, Ковенант поплотнее закутался в одеяло и отправился на, поиски боцмана. Он нашел ее в ее собственных владениях — в лабиринте кладовых и каморок. На борту дромонда находилось поразительное количество древесины: она использовалась как топливо и как материал для мелкого ремонта в тех случаях, когда обстоятельства или сроки не позволяли использовать камень. Яростный Шторм с тремя помощниками работала в сравнительно просторном трюме, служившем плотницкой мастерской.
