Линден негромко хихикнула — смешок походил на звук, издававшийся Опустошителем. Горестный парадокс происходящего позабавил ее. Ведь до сих пор именно необходимость противостоять Солнечному Яду давала ей способность оставаться собой. Помнить, кем она была. Презирающий мог бы овладеть ею давным-давно, просто-напросто предоставив ей возможность расслабиться.
Яростный смех рвался из ее горла. Миазмы солнца плодородия кипели в крови. Видение опасливо, на воровской манер, прощупывало подступы к огню Ковенанта, словно подготавливая возможность завладеть им.
Усилием воли Линден заставила себя надавить на плечо Первой. Великанша обернулась.
— Избранная? — послышалось над журчащей водой.
Тихонько, чтобы не услышал Ковенант, Линден прошептала:
— Если я рассмеюсь, стукни меня как следует. Или окуни в воду и держи там, пока не успокоюсь.
Первая непонимающе подняла брови, но потом кивнула.
Но Линден справилась сама. Стиснув зубы, она не позволила безумию вырваться наружу.
Наступил и миновал полдень. С поверхности воды она могла видеть лишь на небольшое расстояние впереди, а потому Соулсиз казалась ей нескончаемой. В мире не было ничего, кроме течения, берегов и терзавшихся мукой растений. И безграничного отчаяния. Она была врачом. Предполагалось, что она способна исцелять недуги. Но этот недуг Линден исцелить не могла. Ибо не обладала Силой.
И вдруг, без всякого перехода, характер местности, к которой увлекала друзей река, резко изменился. За невидимой, но столь же отчетливой, как проведенная по земле черта, преградой дикое плодородие теряло силу. По обоим берегам Соулсиз рос нормальный лес.
Потрясенное видение известило Линден о том, что это, еще раньше, чем зрение. Она уже ощущала нечто подобное раньше, когда еще не была к этому готова. Но теперь то же ощущение вливалось в нее подобно концентрированному витриму или «глотку алмазов», изгоняя прочь тьму.
Кивком указывая вперед, Первая слегка толкнула Ковенанта локтем. Поджав ноги, он выпрыгнул из воды, и воздух разорвал радостный крик:
— Анделейн!
Он плюхнулся назад, как мальчишка, подняв фонтан ослепительно сверкавших на солнце брызг.
Линден вздохнула.
«Анделейн, Анделейн, Анделейн…» — повторяла она про себя, словно пытаясь внутренне очиститься перед вступлением в Холмы. Вопреки всем страхам в жилы ее вливалась надежда.
Анделейн…
Сжатая берегами река стремительно неслась к обители Лесного старца, к последнему бастиону Закона.
Когда течение проносило спутников мимо разграничительной линии, Линден смогла разглядеть этот рубеж получше. Искореженные мукой растения, походившие на гротескные изображения пляшущих демонов, словно наталкивались на невидимую, но непроницаемую стену. А за этой стеной мягкие склоны покрывала по-весеннему свежая травка, помеченная яркими пятнами пионов. Вершины холмов венчали величественные тополя и увешанные красными гроздьями ягод кусты бузины. Даже здесь, на самой границе владений Лесного старца, в изобилии росла алианта, а глядя с этой земли на небо, на нем нельзя было найти ни малейших признаков Солнечного Яда.
Река увлекала друзей вперед, навстречу этой обители благодати, и по мере приближения к ней сердце Линден наполняли радость и облегчение.
Через некоторое время она оглянулась назад — и не увидела вокруг солнца зеленого свечения. Светило стало желтым — теплым, приветливым и совершенно нормальным.
Ковенант жестом указал в направлении южного берега. Первая и Красавчик свернули в указанном направлении, мощными гребками двигаясь поперек течения. Ковенант и Линден тоже гребли изо всех сил. Сама вода обрела иное качество, она стала кристально-прозрачной, бодрящей и освежающей, как роса. А прикоснувшись к устилавшей берег густой траве, Линден испытала настоящее потрясение. Она так долго пребывала во власти Солнечного Яда, что успела забыть, как ощущается здоровье Земли.
Но, ступив на берег, она всеми своими обнаженными нервами почувствовала — то было нечто большее, чем просто здоровье. Анделейн воплощал в себе и персонифицировал Закон — все то, что делало жизнь драгоценной, а Страну желанной. В нем были и свежесть весны, и радость лета, и торжество осени, и умиротворение зимы. Трава под ногами блистала и пружинила, словно стараясь помочь ей подняться выше, вознестись над собой. Деревья были полны живого, благотворного сока. Разбросанные веселыми пятнами по изумрудному ковру травы, цветы наполняли воздух восхитительными ароматами. Каждый глоток воздуха дарил наслаждение, которое казалось непереносимым, но ей хотелось испытывать его вновь и вновь. Каждое новое ощущение являлось для Линден потрясением, но не обескураживало ее, а лишь повергало в радостный экстаз.
