Прибыть к адмиралу Непрядов собирался секунда в секунду - это считалось признаком высокой морской культуры и личной дисциплинированности. Точно выдержать время он мог бы и по наручным часам, однако вернее всего было полагаться на бой часов, доносившийся из адмиральского кабинета. Приблизившись почти вплотную к высокой, обитой чёрным дерматином двери, Непрядов замер - истекали последние секунды.
И здесь Егор услыхал за своей спиной торопливые шаги. Обернувшись, увидал троих воспитанников из соседних классов, которые по разным причинам тоже задерживались пока в Риге. С одним из них, Сашкой Шелаботиным, Егор был хорошо знаком - на тренировках они иногда работали в спарке, остальных ребят знал меньше.
Сашка - невысокого роста, сухонький, вертлявый, боднул в знак приветствия Егора в плечо лобастой курчавой головой и спросил:
- В Севастополь?
Егор кивнул.
- А я в Ленинград намылился, в подводное.
- Попутного вам, мореманы, - пожелал Борька Комар. - А нам и в Риге будет неплохо. Верно, Дим? - и обнял одной рукой своего дружка Диму Зубова.
- Они ещё позавидуют нам, - Зубов кивнул на Сашку с Егором. - Слышали? Наше рижское высшее...
Но договорить Димка не успел. За дверью раздался мелодичный перезвон часов. Непрядов решительно надавил на тяжёлую дверь, и все четверо вошли в кабинет.
Контр-адмирал Владислав Спиридонович Шестопалов сидел за широченным дубовым столом, напоминавшим палубу авианосца. Ответив кивком стриженной ёжиком, седой головы на приветствие воспитанников, он продолжал что-то писать.
Нахимовцы остановились около двери, оглядывая старинное великолепие адмиральского кабинета. Стиль его убранства был выдержан в традициях минувшего века. Мебель громоздкая, тёмного дерева, на окнах малиновые бархатные гардины, с потолка свисала причудливая бронзовая люстра. Но самым завораживающим для любого воспитанника была адмиральская библиотека. Книжные стеллажи целиком занимали две стены. По слухам, здесь находились бесценные морские фолианты с петровских времен, которые Владислав Спиридонович собирал всю жизнь, о которых так любил рассказывать. Часть этих книг ему досталась от отца и даже от деда, в своё время также на флотах российских дослужившихся до высоких званий. Ни для кого не было секретом, что Владислав Спиридонович, потомок старинного дворянского рода, перешёл на сторону революции в чине мичмана ещё в феврале семнадцатого года. С тех пор служил на всех флотах, командовал различными кораблями и эскадрами. А на седьмом десятке лет доверили адмиралу будущее флота воспитание нахимовцев и курсантов.
Отложив ручку, адмирал выдвинулся из глубокого кожаного кресла. Невысокий, располневший, он будто шариком прокатился по кабинету и остановился около вытянувшихся перед ним воспитанников. Выглядел он простоватым и добрым стариканом, в то время как в маленьких, подвижных глазах угадывалась "ума палата". Больше всего воспитанники боялись именно этой показной адмиральской простоты, которая зачастую оборачивалась подвохом. Адмирал мог любого из них, как бы мимоходом, остановить где-нибудь в коридоре или на улице и задать неожиданный вопрос "на засыпку". И не сдобровать тому, кто не проявит смекалку, не докажет своей начитанности - адмирал переставал замечать такого воспитанника, пока тот не докопается до единственно правильного ответа.
Егор однажды всё-таки попался на одной "засыпке": не смог с первого раза ответить, какое созвездие в полночь может наблюдать турок из двери мечети. Но откуда было тогда знать, что все мечети строятся дверями на восток. Лишь переворошив кучу книг, он узнал истину и отыскал на звёздном глобусе сразу несколько созвездий, которые могли светить злополучному турку на полночном небосклоне. С тех пор Шестопалов зауважал Егора.
- А-а, наш новый чемпион! - обратился к нему адмирал. - Приятно наслышан о вашем трудном поединке. Рад и поздравляю.
Егор слегка улыбнулся, стараясь держаться строго и собранно, как и подобает чемпиону.
- Спасибо и вам, Шелаботин, за мужество, за выдержку на ринге, хотя... - адмирал развел короткими руками, мол, не обессудь, огорчил-таки меня, старика, своей неудачей, однако добавил: - И поражение надо уметь переносить, оно всегда закаляет.
