— О чем вы говорили?
— Я сказал ему, что пришло время нам обзавестись собственным домом. Не волнуйся, милая. Я сказал это осторожно. По крайней мере мне так показалось. Потому что второго сердечного приступа от моих слов не последовало.
— А о чем еще вы говорили?
— Да так. Он предложил мне работать в «Паловерде ойл». Я дал ему от ворот поворот. Тогда он пожелал купить мне какой-нибудь авиастроительный заводик. Он подробно изучил этот вопрос.
— Ты и от завода отказался?
— Нет, я решил обсудить это завтра с Тексом.
Она села на постели и взяла его за руку.
— Я хотела тебе сказать...
На ее обычно безмятежном лице появилось выражение тревоги.
— Что сказать, дорогая?
— Сегодня вечером... — еле слышно проговорила она. — Я скажу вечером.
— Вечером? Чтобы я весь день промучился? Это нечестно.
Он нежно снял пальцем пушинку с ее ресниц.
— Вечером у нас будет больше свободного времени.
— Я приду домой часов в десять.
— Так поздно? Ты куда-нибудь уезжаешь?
— Нет. Просто надо выполнить один ночной трюк. — Чтобы закончить разговор, он, наклонившись, поцеловал ее в губы. От нее пахло утром и еще чем-то неуловимо загадочным. Раньше он думал, что это духи, но теперь понял, что это ее природный запах. — Приготовишь мне ужин?
Как бы поздно Кингдон ни возвращался домой, Тесса готовила ему омлет с шампиньонами по-французски или какое-нибудь другое блюдо из тех, которые научилась делать в Руане. Они усаживались на кухне за большим выскобленным столом. Ее кулинарные навыки, конечно, не шли ни в какое сравнение с квалификацией тучного повара-француза, нанятого Амелией, но Кингдон больше любил блюда, которые готовила ему Тесса в полутемной кухне.
— Я придумаю что-нибудь необычное, — пообещала она.
— И побольше. Ты знаешь, что я бываю голодный как волк после трюковых полетов.
Кингдон встал с кровати и почувствовал, как его влечет к ней. Тесса была для него живым олицетворением уюта, благородства и покоя. Она была единственным по-настоящему добрым человеком в его жизни. В то же время он чувствовал к ней огромное физическое влечение, которое нисколько не умаляло в его глазах все остальное.
6
В одиннадцать часов утра Амелия находилась в своей гардеробной. Она рассматривала длинный ряд вечерних платьев и шеренгу тоненьких и узеньких туфелек из атласа, крепа, парчи и серебристой лайки. Когда она услышала телефонный звонок, во рту появился какой-то горький привкус. Она выпрямилась и замерла. В комнату вошла Кэтрин и спросила:
— Вы подойдете к телефону, миссис Ван Влит? Это мистер Три-Вэ.
На несколько секунд у Амелии закружилась голова, совсем как в те далекие дни, когда в суде слушалось «дело Дина» и она, приходя домой, падала в обморок. Она готовилась к этой минуте со вчерашнего дня, когда молодой врач с кустистыми, похожими на мохнатых жуков бровями взял у нее из вены кровь на анализ. Но сейчас у нее все равно было ощущение, что этот звонок застал ее врасплох. Глаза застилал туман.
— Миссис Ван Влит, вам плохо?
— Передай мистеру Ван Влиту, что я сейчас подойду, — каким-то далеким голосом сказала Амелия.
На негнущихся ногах, словно поднявшись после неловкого падения, она подошла к своему секретеру, села и сняла серебристую телефонную трубку...
— Слушаю, — только через минуту наконец смогла она произнести.
— Он только что звонил мне, — сказал на другом конце провода Три-Вэ и замолчал.
— Продолжай.
— Он звонил в Нью-Йорк Ландштейнеру, консультировался. Все три анализа показали разные группы крови.
— Дальше.
Ее сухой тон удивил его.
— У Тессы вторая группа, — произнес он и опять замолчал.
— Это я сама тебе сказала.
— У тебя первая, — быстро проговорил он и добавил: — А у меня четвертая.
Цифры кружились у нее перед глазами, кружилась голова. Она долго не могла понять простого смысла его слов.
— Амелия!
— Да.
— Если верить этой теории насчет групп крови, мое отцовство исключается.
— Значит, Бад?
— Метод еще официально не признан. Недостаточно проверенных опытами данных, и потом...
Он торопливо принялся объяснять ей, почему определение отцовства до сих пор возможно лишь на теоретическом уровне. Амелия ждала от него такой реакции в случае подтверждения отцовства Бада. Жадно глотая ртом воздух, будто она находилась на вершине горного пика, где воздух разрежен, она отняла от уха телефонную трубку.
