— Ты считаешь, что я к ней так отношусь? Ты же прекрасно знаешь, что Тесса для меня важнее, чем «Паловерде ойл» со всеми своими потрохами! Просто раньше они уже были близки. Я должен все продумать, чтобы предугадать его следующий ход.
— В таком случае думай быстрее, — посоветовала Амелия.
Она вымыла руки, но забрызгала водой блузку, и пришлось переодеться. Ее пальцы нервно дергали за маленькие хрустальные пуговки. Наконец выйдя из гардеробной, она увидела, что Бад сидит у телефона.
— Ты скоро спустишься? — спросила она.
Он утвердительно кивнул.
Выйдя на площадку лестницы, она остановилась и через перила посмотрела вниз. Кингдон сидел в кресле. Тесса на низком стульчике. Они не разговаривали и сидели поодаль так, что, даже протянув руки, не смогли бы дотронуться друг до друга. Вид у них был как после похорон. Почему? Из-за того скандала? Да. Вероятно, из-за скандала.
«Кто-кто, а я отлично знаю, что испытываешь, когда по твоему следу спустили собак».
Кингдон что-то сказал. Тесса чуть заметно качнула головой, и он кивнул. У Амелии мурашки пробежали по спине. Они поняли друг друга с полуслова!.. Этот способ общения подсказал ей, что они не просто родственники и друзья, а нечто больше... Вот и печаль у них одна, общая... Неужели они любовники? Нет! Невозможно! «Я не допущу! Никогда! — Она вспомнила свою клятву забыть о прошлом и заговорить о нем только в крайнем случае. — Я больше не могу молчать, — подумала она. — Я должна все рассказать, хотя понимаю, что это очень навредит мне и им. Молчать — преступление. Страшное преступление. В данной ситуации молчание просто аморально».
Она не могла забыть о своем кодексе чести. Едва она подумала об этом, спускаясь по широкой лестнице, на ее лице появилось холодное высокомерное выражение.
Через несколько минут к ним присоединился Бад. Подали чай со свежими пирожными. Весело шумел фонтан. Со стороны могло показаться, что Бад испытывает полнейшее умиротворение. Кингдон, казалось, тоже расслабился и ел ореховый торт. Тесса была как-то подозрительно спокойна. Все трое молчали, поэтому Амелии пришлось развлекать их рассказами о приключениях во время их плавания по Средиземному морю. Слушатели, похоже, не замечали, что она вся как сжатая пружина.
— И мы прогулялись по этому очаровательному саду. Он все еще принадлежит мадам Ренуар. Она нам все показала. Как-то так вышло, что картины, которые мы купили... это очень личное... — Прервавшись, она спросила: — Еще чаю, Тесса?
— Нет, мама, спасибо. — Тесса отставила свою чашку и посмотрела на Кингдона.
И снова холодные мурашки пробежали по телу Амелии.
— Репортеры... — заговорила Тесса. — Они начали форменную осаду Орлиного Гнезда... Кингдону необходимо место, где он смог бы отдохнуть от них. Он хочет... приходить сюда.
Бад повернулся к Кингдону.
— Вместе с женой?
— О, присутствие журналистов ей нисколько не мешает. И потом, она сейчас очень занята. Завтра приезжают мои родители.
— Приезжают? — переспросил Бад.
— В «Римини продакшнз» считают, что, если рядом с Лайей будут ее родные и близкие, смягчатся даже самые каменные сердца.
— Понимаю, — произнес Бад.
— Собственно, в этом нет ничего такого. Они часто приезжают. Мама и Лайя хорошо ладят. У меня начинаются съемки новой картины, так что я тоже не буду докучать вам частыми визитами.
— Это как-то связано с вашими прежними отношениями? — спросил Бад напрямик.
— Никоим образом, сэр, — ровно ответил Кингдон.
Амелия нервно сжала руками колени.
— Кингдон, — сказала она громко, выдавая свое волнение. — Лучше бы тебе проводить время у других своих друзей.
Тесса удивленно подняла голову.
— Мама!
— Боитесь замараться, тетушка Амелия? Обещаю не устраивать из своих посещений грандиозные шоу. Просто мне нужно найти тихое местечко, где время от времени я мог бы найти покой.
— И где ты смог бы видеться с Тессой? — добавила она.
— Он же только что сказал, что это ни при чем! — воскликнул горячо Бад. Его средиземноморский загар пожелтел. — Он женат! Ему нужно найти место, где он мог бы расслабиться!
— Бад, надеюсь, ты не станешь поощрять...
— Что «поощрять»? — перебил ее Бад. — Неужели племянник не вправе навещать родного дядю?
