— Наконец осознание того, что надо мной чистое небо, а край пропасти за мной, воспоминание о том, как я ползу мимо гигантских ворот, уползаю от пропасти, сны о странных гигантах в остроконечных шапках, с затянутыми вуалью лицами, которые толкают меня все дальше и дальше от пропасти, отгоняют светящиеся шары, которые хотят утащить меня назад, в провал, где в ветвях красных деревьев с коронами из змей плывут планеты.
— И долгий, долгий сон — Бог один знает, как долго я спал в ущелье между скал. Проснувшись, увидел далеко на севере поднимающийся столб света, огни по-прежнему охотятся, шепот надо мной зовет.
— Снова полз я на омертвевших ногах, которые, как корабль древнего моряка, двигались сами, без моего участия, но уносили меня от этого проклятого места. И вот ваш костер — и безопасность!
Человек улыбнулся нам. Потом жизнь покинула его лицо. Он уснул.
В полдень мы свернули лагерь и понесли человека на юг. Три дня мы несли его, а он продолжал спать. На третий день во сне он умер. Мы сложили большой костер и сожгли его тело, как он и просил. Разбросали пепел в лесу вместе с пеплом деревьев костра. Великим волшебством нужно обладать, чтобы разъединить этот пепел и снова утащить его в эту пропасть, которую он называл проклятой. Не думаю, что даже у обитателей пропасти есть такое волшебство. Нет.
Но к пяти вершинам мы не вернулись, чтобы проверить это.
