— Сейчас около двадцати восьми.
— Значит, он мог быть членом нашей молодежной группы?
— Я не уверен, что он регулярно сюда ходил. Может, был здесь один раз или несколько. У него имелась какая-то связь с вашей церковью — но я пока не смог выяснить какая.
Майкл пожал плечами:
— Я хорошо помню большинство молодых людей — сам был здесь молодежным пастором, — но…
Я достал поздравительную открытку.
— Вот эта связь. — Я повернул открытку так, чтобы он видел наклейку. — Эту открытку он купил здесь, а изготовила ее женщина по имени Анджела Ратледж.
Его лицо вытянулось.
— Анджела умерла два года назад.
— Еще кто-нибудь может помнить продажу этих открыток?
Майкл задумался — но ненадолго.
— Анджела всем занималась сама. Покупала материалы, делала открытки, продавала их. Она была необычайной женщиной. Добывала для нас много денег. Благодаря таким людям, как Анджела, мы получили такое благо.
Майкл имел в виду пристройку.
— Подождите немного, — сказал он, снова поднимая фотографию. — Можно взять ее на пару минут?
— Конечно.
— Я привлекал одного своего друга на молодежные собрания. Пойду позвоню ему, может, он помнит этого парня.
— Не хотите воспользоваться моим телефоном?
— Нет, не стоит. Я оставил свой мобильник внутри, кроме того, нужно, пожалуй, запереть церковь, если буду здесь. — И указал на фотографию: — Как, говорите, его имя?
— Алекс Таун.
Майкл кивнул:
— Я недолго.
Он прошел мимо меня и направился к церкви.
Я сидел на краю ящика, глядя в открытую дверь. Снег сползал с церковной крыши и вываливался из водосточной трубы.
Мой телефон зазвонил.
— Дэвид Рейкер.
— Дэвид, это Гвоздь.
— Нашел что-нибудь для меня?
Было слышно, как он стучит по клавиатуре.
— Слушай, этот телефон купили в «Мобайл нетворк» три недели назад. Это в промышленном районе в Боу. Наверно, какой-то оптовик, работающий со склада.
— Так.
— Есть чем записать?
Я увидел лежавшую на столе авторучку Майкла.
— Да, говори.
— Телефон зарегистрирован на Гэри Хупера.
— Хупера?
— Да.
Я записал «Гэри Хупер» на тыльной стороне ладони.
— Не знаю, поможет ли это тебе.
— Все замечательно.
— Похоже, телефоном почти не пользовались. За последние три недели было всего три звонка. Зачитать номера?
— Да.
Я записал их под диктовку Гвоздя.
Первые два были мне незнакомы. Третий я знал. Он принадлежал пивной «Ангел».
— Гвоздь, ты настоящий волшебник. Деньги завезу тебе попозже.
— Ладно.
Я тут же стал звонить по незнакомым номерам.
На первом после трех гудков заработал автоответчик: «Привет, это Джеральд. Оставьте сообщение, я вам перезвоню». Я записал имя «Джеральд».
Когда я набирал второй номер, вернулся Майкл. Он положил на стол свой телефон и повернулся ко мне. Выражение его лица не оставляло сомнений.
— Очень жаль, — сказал он, отдавая мне фотографию Алекса. — Мой друг тоже его не знает. Трудно описать внешность по телефону, но я мог бы составить список всех членов нашей молодежной группы за последние семь лет. Алекса… нет в их числе. Право, мне очень жаль. Надеюсь, я не испортил вам день.
— Нет, не беспокойтесь. Спасибо за труды.
Я взглянул на его телефон. На дисплее была надпись: «ПОСЛЕДНИЙ ЗВОНОК: ЛАЗАРЬ — НАЗЕМНАЯ ЛИНИЯ». Он снова улыбнулся мне и сгреб телефон.
— Еще что-нибудь?
— Нет, все отлично, — ответил я. Пожал ему руку и вышел на снег. — Спасибо за помощь.
И пошел обратно к машине, не обращая внимания на холод.
* * *
Улицы к центру Лондона были запружены машинами. Движение постепенно замедлялось и в конце концов замерло. Я смотрел, как падает снег, толстым слоем покрывая дымовые трубы, уличные фонари, дорожные знаки и крыши.
Кроме снега и ветра, все словно застыло.
Я набрал второй номер. Соединение произошло, но никто не брал трубку. Я ждал с минуту и, когда стало ясно, что никого нет дома, собрался уже дать отбой.
И тут послышался голос.
Я узнал его.
— Церковь Святого Иоанна Предтечи, — сказал Майкл Тилтон.
