— С кем именно?
— С Дафной Бернар.
— Что она делает здесь?
— Воспользовалась возможностью, связанной с изгнанием Наполеона, чтобы покинуть Париж и нанести визит своей сестре и ее мужу, виконту Адлеру. Она была любовницей видного французского офицера, но приехала в Англию, как говорится, по семейным обстоятельствам.
— Английское золото — это единственное, что привлекало эту женщину.
— Каковы бы ни были ее мотивы, они нас не касаются. Нам необходимо узнать, был ли ее последний любовник военачальником при наполеоновском режиме. Она заявляет, что может сообщить достоверную информацию о количестве войск, все еще преданных императору.
— Любой может получить эту информацию от нее. Почему это должен сделать именно я?
Сьюард пожал плечами:
— Откуда я знаю? Дафна узнала, что ты в Брайтоне, и пожелала встречи именно с тобой для передачи информации. Видимо, лелеет приятные воспоминания о прошлом. Может быть, она сентиментальная особа.
Полковник поджал губы, заметив промелькнувшее выражение недовольства на лице Томаса.
— Значит, ты отказываешься? Я передам твои извинения Принни и сэру Стюарту.
— В конце концов, теперь у тебя есть оправдание твоей неприязни ко мне, не так ли, Сьюард? — спросил Томас.
На лице полковника отразилось неподдельное удивление.
— О чем ты говоришь? Еще до этой встречи с тобой, Монтроуз, мне все было понятно. Я всегда знал, что ты собой представляешь. Восемь лет назад ты был самоуверенным повесой. Правда, нетитулованным, но тем не менее представителем элиты общества, способным легко сойтись как с проституткой, так и с герцогиней. По какой-то причине, возможно, из-за внутренней опустошенности, ты вдруг решил, что можешь быть полезным для нас. И преуспел, надо сказать.
Сьюард стряхнул воображаемую пылинку с рукава своего плаща, стараясь сдержать нехарактерный для него нарастающий гнев. Когда он поднял голову, выражение его лица снова стало спокойным.
— Забавно, не правда ли? Тебя привлекали тогда интриги, французские любовницы, неизвестная опасность. Что случилось? Может быть, тебя мучают угрызения совести? Тебя уже ничто не забавляет. Теперь ты принял на вооружение провинциальную нравственность. Или, — он сузил глаза, — здесь замешана леди Кэтрин?
Сьюард вскинул голову, заметив раздувающиеся ноздри Томаса и неестественную неподвижность его тела. Он пожал плечами.
— Итак, ты возражаешь против того, чтобы тебя снова использовали, — сказал он. — Конечно, только тебе свойственны сомнения, но не тем, для кого наше дело более чем игра, чтобы развеять скуку. Впрочем, иного я от тебя не ожидал. Меня только удивляет, что потребовалось так много времени, чтобы отказаться. Но это твоя привилегия. — Полковник усмехнулся, произнеся последнее слово, и наклонился, чтобы взять свою шляпу и трость.
— Будь ты проклят, Сьюард, — бросил Томас бесстрастным тоном.
— Иного я и не ожидал. До свидания, дорогой.
— Оставь приглашение, — сказал Томас неестественно мягким тоном, когда полковник проходил мимо него. — Я ничего не обещаю. Мне надо подумать. Однако знай: если я займусь этим делом, то не для того, чтобы возвыситься в твоих глазах. Ты, конечно, умный парень, но тебя иногда заносит. Вот и ко мне привязался с нравоучениями. Впрочем, твое отношение ничуть меня не волнует.
Сьюард бросил конверт на маленький столик у двери и повернулся, остановившись в прихожей.
— Возможно, ты и не нравишься мне, Томас, но я никогда не преуменьшал твоих способностей.
Происходящее раз в две недели мероприятие в Брайтоне в отеле «Олд шип» спонсировалось его гостями. Здесь собиралось большинство членов аристократического общества, проживавших в частных домах или здесь же, в качестве гостей. Комната была полна джентльменов в смокингах и дам в роскошных шелковых платьях. Все они, алчные и самоуверенные, держались с апломбом, так как были близки к принцу-регенту.
Томас был одет в старомодный синий вечерний сюртук, в котором когда-то появлялся в английском высшем свете. Его обычный черный костюм явно выделялся бы не лучшим образом среди разодетых франтов.
Он оглядел комнату. Ему были знакомы эти люди. Они представляли собой праздных гуляк, к которым и он когда-то относился, и готовы были пренебречь любыми нормами морали ради удовлетворения своих плотских желаний. Кэт, вероятно, станет одной из них. Томас до боли сжал челюсти, наблюдая за девушкой, которая обменивалась любезностями с одной дамой на верхней площадке лестницы.
