Он тряхнул головой. Не нужно сейчас думать об этом. Только не сегодня. Вообще лучше не думать об этом, сосредоточиться на настоящем и…
— Положи это назад на тарелку, Хэл. Это для Иззи и Ливви, — укоризненно сказал Джеймс, продвигаясь вместе с другом вдоль вожделенного стола.
— Когда ты успел отрастить глаза на затылке? — проворчал Генри, пережевывая пирожное.
— Я знаю тебя с тех пор, как нам было по десять. Не станешь же ты отрицать, что за десять лет дружбы я обрел определенную проницательность? Кроме того, ты поглощаешь все, до чего можешь дотянуться.
— Я все еще продолжаю расти, — огрызнулся Генри.
Джеймс рассмеялся. Он сам был шести футов ростом, но его лучший друг превосходил его по меньшей мере дюйма натри и походил на профессионального боксера.
— Если ты еще подрастешь, я продам тебя цыганам в бродячий цирк.
— Напомни-ка мне еще раз, почему мы с тобой друзья?
— Если не считать того, что больше никто не способен тебя выносить? — пошутил Джеймс, оглянувшись на Генри. — Ну, прежде потому, что без моей помощи ты никогда не окончил бы университет.
Генри рассмеялся:
— Я так и не понял, как тебе удавалось посещать все эти скучные лекции.
— Способность себя контролировать? — предположил Джеймс.
Генри усмехнулся, пожав плечами:
— Сомневаюсь, что был бы толк, если бы и я их посещал. Я никогда не отличался способностями к обучению.
С этим Джеймс не мог спорить. В умственных изысканиях Генри и вправду не был силен. В постельных играх — как и в любых играх и видах спорта, — вот где он был на высоте. И все же Джеймс был уверен, что Генри гораздо умнее, чем старается показать. Его лучший друг определенно не испытывал недостатка в изобретательности, размышлял Джеймс, припоминая все неприятности, в которые Генри вовлекал их обоих.
Джеймс удовлетворенно улыбался, поднимаясь в сопровождении Генри на галерею. Но его веселость мгновенно испарилась при виде Изабеллы, которая стояла наверху со скрещенными на груди руками.
— Наконец-то! — сердито воскликнула она. — Я думала, вы вообще не придете.
Пламя свечей с канделябров, обрамляющих галерею, освещал Изабеллу сзади, создавая вокруг нее золотое сияние, превращая ее непокорные светлые локоны в нимб. В этот момент она походила на разгневанного ангела.
— Что приключилось с Ливви? — спросил Генри.
Иззи многозначительно взглянула на обоих.
— Ей надоело вас дожидаться, и, решив, что вы забыли о нас, она отправилась спать.
Генри растерянно посмотрел на тарелку и стакан в своих руках. В этот момент часы пробили четверть первого.
— Уверен, что она еще не заснула. Пойду отнесу ей это. Не хотелось бы, чтобы она думала, будто мы про вас забыли. Она может превратиться в такую же злючку, как ты. — И с этими словами он направился дальше по коридору.
— Что он хотел этим сказать: «Она может превратиться в такую же злючку, как ты»? — пробормотала Иззи, усаживаясь на ступеньку.
— Эй, скушай пирожное, — поспешно произнес Джеймс, сунув ей тарелку со сладостями. Он подождал, пока она прикончит три имбирных печенья и кусок пирога, и, решив, что настроение ее улучшилось настолько, что он мог за себя не опасаться, сел рядом с ней. — Ну что, понравились тебе танцы? — спросил он.
— Не очень, — сказала она тоном, в котором явно проскальзывала горечь. — Тебе они понравились гораздо больше.
— Что ты сказала? — Джеймс склонился к ней в полной уверенности, что плохо расслышат.
— Я просто заметила, что ты долгое время танцевал с леди Финкли. — Изабелла уставилась в свою тарелку. — Она твоя любовница?
— Ч-что?! — воскликнул Джеймс. — Иззи! Это… это совершенно недопустимо! Тебе не положено даже знать о…
— Любовниках? — выпалила она, сердито посмотрев на него и облизывая пальцы.
— Да, будь я проклят! Тебе не положено знать о подобных вещах, а уж тем более о них говорить.
— Так она не твоя любовница? — уточнила Изабелла.
— Нет! — взорвался Джеймс и добавил, понизив голос: — Черт возьми, это неприлично. Не говорю уже о том, что тебя это не касается.
— Ох! — В тихо произнесенном звуке определенно слышалось уныние. Девочка отвернулась, и Джеймсу показалось, что плечи ее дрожат. Он мгновенно смягчил тон.
