Дэвид Уильямс устало потер шею и расправил широкие плечи: он очень устал, несколько часов просматривая заметки, посвященные Элизе Клейтон. Увы, ключик, который может вызволить ее из царства сумрака, ему по-прежнему не давался.
Дэвид был очень терпелив, но на сей раз ему не везло, и его охватило отчаяние. Может, ему лишь показалось, что несколько недель назад в глазах Элизы мелькнул робкий огонек разума? Он хотел верить, что так действительно было, но пока все его попытки пробудить ее к жизни не увенчались успехом.
Утратив самообладание, он ударил кулаком по столу.
– Черт возьми! Должен же быть способ! Я не могу оставить ее в таком состоянии…
Почувствовав боль в руке, Дэвид ощутил всю силу своего гнева и понял, что он слишком переживает за эту больную. Неужели он неравнодушен к Элизе? А ведь он взял за правило никогда не переживать за пациентов. И все же эта юная красавица запала ему в душу: она выглядела такой беззащитной.
В итоге Дэвид твердо решил: что бы ни говорили другие специалисты, он не оставит своих усилий и непременно до нее достучится.
* * *
Несмотря на поздний час, в комнате на туалетном столике ярко горела лампа.
Лежа на кровати, Элиза изумленно огляделась. Несомненно, она не дома: ее комната была оформлена в розовых и белых тонах, а эта – в бледно-желтых и золотистых. Так, где же она? Девушка попыталась приподняться, но у нее вдруг закружилась голова, и ей снова пришлось лечь.
Поднеся дрожащую руку ко лбу, Элиза нахмурилась. Ее память медленно возвращала ей далекие, туманные воспоминания. Дом, тетя… ласковый, вкрадчивый мужской голос. Дэвид? Кажется, кого-то действительно так звали.
И тут, когда она ясно вспомнила все произошедшее, ее охватил ужас. Нет никакого Дэвида, есть только Адам, корабль и эти мужчины!
Элиза прикусила губу – она не хотела вспоминать, не хотела вновь переживать ужасные события, которые опустошили ее сознание. Почему она не умерла, как тетя Одиль? Теперь ей оставалось только проклинать судьбу, которая обошлась с ней столь жестоко.
Собравшись с силами, Элиза отогнала от себя прочь весь этот ужас. Теперь все это так далеко от нее. Главное – не вспоминать…
* * *
Солнце светило уже целый час, а Лианна все еще лежала в постели: она чувствовала себя очень несчастной, и ей совсем не хотелось двигаться. К тому же в последнее время, сколько бы она ни спала, ей все казалось мало.
Свернувшись под одеялом, Лианна гадала – стошнит ее или нет. Она чувствовала себя ужасно, а тут еще с желудком проблемы… Чем бы она ни завтракала, ее неизменно тошнило, и сегодня она чувствовала себя до того паршиво, что о пище даже думать не хотелось.
Заслышав стук в дверь, Лианна вздрогнула.
– Кто там?
– Мисс Лианна, это я, Сара.
– Ну, входи.
Когда Лианна утром не спустилась к завтраку, Сара пришла в замешательство.
С тех пор как пять недель назад ее госпожа вернулась из Нового Орлеана, она стала заметно молчаливее. Сюзанна Лабади теперь регулярно наведывалась в гости к Адаму, но Лианна и на этих встречах не присутствовала; она почти не смеялась и редко ужинала вместе с Бекки и Адамом.
Вот почему Сара подозревала, что тут дело нечисто; прождав час, но так и не дождавшись Лианну к завтраку, она решила подняться к ней в комнату.
Сара открыла дверь и, увидев бледное лицо Лианны, бросилась к ней:
– Господи, да что это с вами?
– Меня стошнило, – ответила Лианна, укрывшись одеялом до подбородка.
– Оно и видно, – отозвалась Сара, суетясь вокруг нее. – Тебя всю ночь тошнило?
