Последнее он сказал добродушно, словно сам посмеиваясь над нелюбовью собаки к незваным гостям. И рукой провёл по голове, по старой привычке пальцами разглаживая волосы. Раньше они у него были вечно взъерошены, и сейчас, когда он словно окунулся в прошлое, где его приглашали посидеть со своими в компании, привычка легко вернулась. Хоть и волос-то почти нет.
Зато аура сидевшего рядом, через кресло, молодого человека внезапно вспыхнула тёмно-алым. Сначала Ферди не сообразил, что к чему, а потом ухмыльнулся. Плёточник узнал человека, которого стегнул плетью! И искать не надо. Запомним. Как запомним человека, сидящего с левой стороны от девушки — очень уж у него аура заметная: оранжевая с промельками мутно красного. Подавленная гордость и сознание (возможно, обманчивое) собственной силы. Маг. Сильный. Но беспорядочный. И неуравновешенный.
Подошёл дед и тихонько спросил, наклонившись над парнем:
— Ты уверен, что можешь выдержать этот свет?
— Можно сделать посветлей, — тихо же ответил Ферди. — Я набрал достаточно запаса, чтобы сидеть некоторое время при свете.
Едва в гостиной посветлело, молодые люди с облегчением переглянулись и представились. Паренёк, который потемнел аурой от узнавания, тихо сказал, что его зовут Брэдом. Большеглазая девушка назвалась Дианой. Сидящий слева от неё — самый старший в компании, сказал, что его зовут Джонатан Камп. Ферди некоторое время соображал, откуда он знает его имя, — и вспомнил: это управляющий замком! Ничего себе… Управляющему разрешается такая вольность, как сидеть вместе с молодыми охотниками? Или он из какой-нибудь именитой семьи? Ферди сделал себе зарубку на память — спросить деда позже.
Всего в гостиной сидело три девушки и пятеро молодых мужчин. Некоторые из последних настолько молодые, что Ферди хотелось про себя называть их юношами. Он сам очень быстро вошёл в ритм и дыхание компании: с детства мать довольно часто водила его по гостям и научила поддерживать беседу даже там, где поднятая тема ему не совсем понятна. Сейчас он быстро разговорился со Стиви, темноволосым парнишкой, довольно болтливым и очень общительным — как чуть позже выяснилось, самым близким соседом де Виндов. Поддерживая лёгкую беседу с ним, обсуждая погоду и здешние охотничьи угодья, Ферди одновременно наблюдал.
Брэд, ударивший его, больше не интересовал. Парнишка так старался стать незаметным, что даже привлёк озадаченное внимание остальных. Поёрзав немного под удивлёнными взглядами, он встал и отошёл к камину — спиной ко всем, словно грея руки. И вся компания вскоре потеряла к нему интерес… И Ферди — тоже. Здесь, в гостиной деда, оказался предмет, куда более притягательный для разведчика, — он усмехнулся.
К услугам гостей были столики с лёгкими закусками, столик с винами, отдельный столик с чайником и чашками. Девушки время от времени звонко спрашивали, кто чего хочет, и старались показать умение ухаживать за мужчинами. Вновь представленному гостю тоже поднесли небольшой поднос с чашкой горячего чая и булочками к нему.
Будто бегло и не останавливаясь взглядом на ком-то конкретно, Ферди оглядывал иногда гостиную. Тем более очки, объяснённые дедом, выручали. Гости быстро успокоились и, после первых пристальных взглядов на новичка в своей компании машинально поняли, что Ферди — человек светский, и больше не обращали на него внимания. Разве что девушки продолжали пугливо посматривать на него… Общая обстановка ленивой расслабленности и болтовни помогла Ферди увидеть некоторые связи между молодыми людьми.
Две девушки, имён которых он пока не запомнил, явно имели женихов. Они могли отойти от своих молодых людей, но нити, связывающие их, были такими крепкими, что Ферди спокойно воспринял пары. А вот с Дианой он не совсем разобрался. Она кокетничала со всеми подряд, но ни к кому не выказывала привязанности как в поведении, так и на уровне ауры. Зато… Джонатан Камп был влюблён — и страстно. Ферди даже не выдержал — поднял бровь, заметив линии чувства, которые окутывали девушку плотным облаком… Кажется, остальные воспринимали его чувство интуитивно: стоило девушке заговорить с кем-нибудь из «свободных» молодых мужчин, те старались быстро перевести разговор в такое русло, чтобы ей стало неинтересно. Ревность Кампа была настолько ощутимой, что от неё инстинктивно ёжились.
