2 сентября 1998 года
• О. И. советует, читая ап. Павла, рассматривать его как очень умного, вероятно, самого умного человека.
• Господи Боже наш, прости мне грехи мои. Пощади ближних моих, и пусть один только я плачу за грехи свои. О. И.: такая молитва нужна; в книгах Ветхого Завета человек и его ближние — одно. Нафан предлагает Давиду выбор: или за его грех заплатит народ, или сам Давид, — и у него умирает сын.
24 сентября 1998 года
• Из проповедей о. И. запомнилось об образе рая в душе каждого из нас. В детстве иногда просыпаешься с таким особенным чувством, это и есть рай. Рай, которого мы лишились, согрешив в Адаме и потом — каждый сам по себе.
10 октября 1998 года
• Я вышел из церкви несколькими минутами раньше о. И. Потом появился он, окруженный благочестивыми прихожанками. На тротуаре сидело трое пьяниц. Один из них, увидев священника, поднялся и с трудом направился к о. И., двое других остались допивать. Дойдя до о. И., пьяница сложил руки для получения благословения. Надо было и благословить, и как-то выразить порицание. О. И. произнес: “Я тебя благословляю, но вполсилы, чуть-чуть”. И благословил.
11 февраля 1999 года
• В день поминовения новомучеников и исповедников российских позвал меня о. И. в Южное Бутово: там на месте расстрела нескольких десятков тысяч человек построена деревянная церковь. Мы с Женькой и Марьяной [мои жена и дочь] привезли о. И. ко всенощной. Ехали долго, не могли найти, и по дороге он говорил, что священникам отсутствие в наш век чудес могут поставить в вину, я не соглашался, почему неясно. Всюду лежал снег, во дворе церкви было темно, не было видно ни огонька, казалось, что находишься где-нибудь в Сибири, а не в пяти километрах от МКАДа. Внутри пахло деревом, топилась буржуйка. О. И. с о. Кириллом, здравомыслящим на вид священником, кандидатом геологических наук, недавно рукоположенным, отслужили огромную службу, часа на четыре с половиной, потом я вызвался отвези о. Кирилла домой в Беляево, о. И. — на “Щелковскую”. По дороге о. К. рассказал такую историю: в начале 1990-х годов пришел к нему экзальтированный военнослужащий (майор, кажется) по имени Афанасий, совершенно нецерковный, и сообщил о своем видении (или сне?), будто явился к нему ангел и возвестил, что небесным своим покровителем майор должен считать св. Афанасия, а потом спел тропарь этому святому. Майор записал виде€ние в тетрадь и отдал ее о. К., тогда еще дьякону. Тетрадь сохранилась. Спустя несколько лет церковь канонизировала епископа Афанасия, расстрелянного на том самом полигоне НКВД, где мы только что побывали, и написала ему тропарь. Первые три строчки тропаря совпали с теми, что получил в видении экзальтированный майор. Тетрадка сохранилась.
— Ну, вот, отец Илья, а вы говорите: чудес не существует.
— Я математик, меня факты не интересуют. Где факты, там вранье.
11 апреля 1999 года
• Пасха. Ждал, ждал и вдруг почувствовал — не понимаю! Что мы сегодня празднуем, чему радуемся? Если суть всего — жертва, то почему — Воскресение? Что это значит именно для меня? Почему Он смертью Своей попрал мою смерть? Простоял всю ночь на службе, причастился, так ничего и не поняв. Как Лев Толстой, стоял и думал: чему они все радуются? На другой день многое объяснил о. И.: Воскресение Христа — это Воскресение Человека, а значит, и всех нас, и меня (т.е. в сильно ослабленном виде — как человек в космосе). Грехопадение Адама, т.е. человека, т.е. всех нас и меня, означало физически сотворение мира, а на самом деле — разрушение его, т.е. рост энтропии. Чтобы остановить этот процесс, повернуть его вспять, нужны были какие-то особые средства. Нужна была жертва самого невинного, самого безгрешного человека. И Господь Иисус Христос воплотился в такого человека и принес Себя в жертву. Воскресение Его означает, что жертва была принята, т.е. угодна Богу. Вот почему “смертию смерть поправ”. “Но вообще-то мне трудно об этом рассуждать, — сказал о. И., — я эту радость воспринял первично, с этого началась моя вера”.
1 июля 1999 года
• Рассказ о. И. Одна монахиня говорила так:
