Скверна, черная скверна! Наверняка постарался кто-то из хулителей, причем умудрился благополучно ускользнуть. Единственное, чего ему теперь следовало опасаться, это предателей – членов самой малочисленной, но зато и самой привилегированной гильдии. Они стоят выше всех. Аристократия Монсальвата. Тайная полиция. Иногда мне кажется, что они умеют становиться невидимыми и успевают повсюду. Почему бы нет? Ведь дана же мне способность вынюхивать, а Сирене – способность петь…
Однако сегодня предателям явно не повезло. То ли потеряли бдительность, то ли чересчур увлеклись спектаклем. Мне трудно было вообразить себе, каким будет гнев Его Бестелесности. Тем более что надпись гласила: «ЕБ трахал свою мамашу!»
Я злорадно рассмеялся про себя, но тут же ощутил сильнейший удар под лопатку. Я едва не рухнул вперед, зато нож, брошенный справа, пролетел на расстоянии нескольких сантиметров от затылка, обдав его приятной прохладой. И если в первом случае меня спас бронежилет, то во втором не спасло бы ничего. Живо представив свою голову с рукоятью, торчащей из глазницы, я подтолкнул Сирену в сторону Ржавого перехода, в котором имелся потайной люк и лестница, выводящая на вторую горизонталь. Это означало более длинный путь до нашего логова, но лучше дольше топать на своих двоих, чем валяться на полу и дрыгать ими в последней пляске…
И началась дикая охота. Кто-то вскрикнул за моей спиной; потянуло едким ароматом крови. Последние пять-шесть шагов до норы я проделал спиной вперед, держа обе пушки у бедер, однако убийцы уже выбрали другую жертву и занялись каким-то одиночкой, которому сегодня повезло меньше, чем мне. Чуть дальше, возле Оружейной палаты, развлекались парни с жетонами идолопоклонников. Эти никогда не забивали до смерти, а утаскивали оглушенных пленников в свою зону, где тех, конечно, не ожидало ничего хорошего. Однажды я подсмотрел ритуал жертвоприношения и не хотел бы увидеть подобное еще раз…
Наконец-то. Благословенная полутьма. Благословенные стены. Всего два опасных направления – совсем не то что держать круговую оборону. Зато пришла боль. Я знал по опыту, что кровоподтек будет огромным. Боль, боль… Напоминание о чем? Все о том же. Еще одна плеть Его Бестелесности.
* * *
Мы двигались слаженно, как одно целое. Проверенный, давно заведенный порядок. Сектора обстрела распределены; действия каждого многократно отрепетированы. Но мы готовы и к непредвиденному. Монсальват вовсе не дружелюбен и даже не нейтрален. Замок – гигантское металлическое «тело» ЕБа. Поэтому скучать не приходится. Расслабляться тоже. Разве что в убежище. Но когда-нибудь мы лишимся даже своего последнего убежища. Говорю вам: это дьявольская, гнилая игра.
После всего, что Он устроил в Храме, лично мне чертовски не хотелось рисковать своей шкурой и вообще покидать знакомые места, однако голод заставил отправиться на поиски. Говоря по секрету, я понимаю мотивы ЕБа, когда Он лишает нас дармовой жратвы. Это Его кнут и пряник, Его инструмент. Если бы Он постоянно кормил нас досыта, мы очень быстро превратились бы в расслабленных идиотов, легкую добычу для убийц, – или скатились бы до уровня неприкасаемых, которые обслуживают Геенну.
Карты, нарисованные нами же, мы всегда носим с собой – на всякий случай. Мало ли куда занесет нелегкая. Два идентичных экземпляра: один у меня, второй – у Сирены.
Благополучно вернувшись в логово, мы нагрузились патронами и метательными ножами. Постоянно таскать на себе весь арсенал ни к чему – сильно теряешь в мобильности, а это иногда важнее, чем избыток оружия.
Сегодня я предложил обследовать еще ни разу не пройденный до конца Красный коридор. На картах это место обрывалось в замусоленную пустоту. Если удача будет на нашей стороне, можно рассчитывать на поощрительный обед, который выдаст ЕБ. Если нет, то порция свинца тоже избавит от голода. Радикально и навсегда.
Сирена не возражала. Она редко мне перечит. За то и ценю. Но если уж упрется, стоит на своем до конца.
Вообще-то я мог бы и подкрепиться перед дальней опасной дорожкой, однако не стал доить жену. Хватило благоразумия не трогать неприкосновенный запас. Неизвестно, где мы окажемся ночью. Ночь – это время, когда не видно солнца в окнах Монсальвата и наступает непроглядная тьма. В прошлом самый длительный из наших походов на разведку занял около недели и стоил мне изрядного куска шкуры, сломанного ребра, а также простреленной мякоти. Отлеживаться на животе пришлось еще дольше. Сирена, раненная в бедро, выздоровела намного быстрее. Она живучая и выносливая, как все сучки, но вряд ли смогла бы охотиться самостоятельно. Помнится, в те дни ЕБ не скупился на жратву, а то бы мы не выкарабкались.
