Пошел в купальню охладить свой стан
Он шел легко, был тихий вечер
Закат кроваво умирал от ран.
Из складок пеньюара выползая,
Принц ножкой трогал гладь воды
Тепло ушло, настала ночь седая
Она пришла в сопровождении звезды.
Рывками водоем пересекая,
Принц выдохся и захотел уйти,
Но звезды и луна с небес сияя,
Напомнили ему в себя придти.
Стыдливый принц был наг, а пеньюар далече
Рванулся он к нему, чтобы наготу прикрыть
Но ироничная Луна с небес мерцала,
Мешая принцу из купальни выходить.
Он встретил утро, рук и ног не чуя
Луна ушла, принц выполз на песок
Сил не было одеться, но врачуя
Нахально солнце трогало лучом висок…
***
Мы с Кольдранааком держали Тульчинизза в четыре руки, чтобы он ни в коем случае не спровоцировал ситуацию взаимного выбора. Потому что, во-первых, он уже опоздал, и сейчас бежать к наставницам было глупо. Во-вторых, по моему мнению, Саграда получит непередаваемое удовольствие и от процесса состязаний, а в ее умениях я не сомневался, и от возможности произвести на Туля хорошее впечатление. Ну и, в-третьих, по мнению Кольдранаака, чем сложнее Великой Княгине будет в борьбе за сердце Туля, тем больше она его будет ценить, и, возможно, это даже позволит ему избежать традиционной судьбы дагайрских мужей. Вот мы и остались ночевать в его башне.
Коль приготовил нам успокоительный настой по собственному рецепту, оправдывая свои великолепные оценки по домоводству. Без этого настоя Тульчинизз вряд ли самостоятельно смог бы заснуть в эту ночь, переживая равно как за уже произошедшее в виде странных сегодняшних смотрин, так и за еще не наступившее, в виде испытаний, которые наставницы назначили на завтра.
Наставницы пошли навстречу пожеланию Великой Княгини, и отменили проверку волшебства в качестве отдельного испытания. Однако она должна была продемонстрировать свой волшебный дар во время оставшихся трех. Первым испытанием был бой. Женщинам дозволялось выбирать выступать только перед наставницами, или перед воспитанниками тоже. Княгиня Саграда, видимо, была не из стеснительных, поэтому нам разрешили присутствовать.
Если в Оазис Саграда явилась во всем великолепии, сверкающих доспехах и на боевом коне, то на испытания оделась более чем просто. Что ж, мне это даже понравилось. По-настоящему женственно, сосредоточиться на деле, а не на том, как ты выглядишь!
Первым испытанием стал бой. Поскольку Великая княгиня собиралась использовать волшебство, то в качестве партнера ей поставили не воительницу из гвардии, а магически созданного фантома. Который был быстр, точен и красив. Воспитанники, для которых были предусмотрены трибуны, получали истинное удовольствие. Развлечений такого рода, а уж тем более с применением волшебства в Оазисе было мало. Колдовали тут только волшебницы Оазиса, основной функцией которых было поддержание магической завесы, проверка дара испытуемых и потенциальная защита Оазиса от магических атак. Ну а воспитанников, понятное дело, никто и ничему не учил.
Фантом напоминал двуного зверя, он был массивнее Саграды и вряд ли слабее. Потому что одним из первых ударов своей шипастой дубиной он глубоко взрыл песок в том месте, где за секунду до этого стояла она. Саграда же начала с того, что активировала свою косу. Мы в обалдении смотрели, как волосы мгновенно расплелись и разделились на несколько тонких жгутов. Пока было непонятно, зачем ей это надо, но по тому, как уверенно она держалась, можно было предположить, что она знает, что делает. В руках у Саграды был меч из тхарской стали. И я невольно залюбовался ее четкими движениями, когда она кружа обходила фантома гася самые немыслимые его атаки. Скорость боя была нереальной. Воспитанники уже практически не дышали, пытаясь уследить за тем, что происходит. Тульчинизз сильно волновался, хотя было понятно, что волшебницы Оазиса много трудов положили на то, чтобы поддерживать фантома в боеготовности, но серьезно вредить Великой Княгине вряд ли будут. Хотя, судя по тому, что происходило на поляне, помощь ей и не требовалась… Все закончилось быстро. Едва оказавшись у фантома за спиной, волосы жгуты крепко зафиксировали его, а меч Саграды прижался прямо к его животу, готовый вспороть в любой момент.
