Вечер я тоже провела с Анардой. Мы с ней долго пили чай на террасе. Разговор получился милым. Она ни о чем не спрашивала, просто рассказывала, о том, что произошло за последние четыре месяца в замке Грир и о своих планах на ближайшие дни. Я рассказала пару дворцовых сплетен. Чуть позже к нам присоединился отец, который закончил раздавать управляющим ценные указания. Я хотела предупредить слуг о том, что Арисса и отец скорее всего будут ждать меня здесь, но отец сказал, чтобы я не волновалась, он уже обо всем договорился. На том и порешили. Завтра будем у Инграма. Разошлись ближе к полуночи.
А с утра отец объявил, что у него для меня подарок.
***
Нам всем влетело, но больше всех пострадал, конечно же, Тульчинизз. В наших с Колем характеристиках появились соответствующие пометки, у него о непослушании, у меня о нестабильности, хотя Старшая Наставница по-моему так и не поняла, что именно я собирался делать с чайником, а Тульчиниззу было предписано выходить на смотрины в среднем секторе.
Все это было очень неприятно, хотя я знал, что Тульчинизз ко всему относился философски. Не то, чтобы ему было все равно, но он считал, что выбор был сделан правильный. Я думаю, что каждый из нас троих при выборе между дружбой и гипотетическим шансом на лучшую долю выбрал бы первое.
После Урока дисциплины Кольдранаак резко перестал изводить нас с Тульчиниззом рассказами о прекрасных воительницах, видимо, несколько подкорректировал свои мечты, столкнувшись с суровой реальностью.
Наставница Каваат мне прямо ничего не сказала, но по ее лицу я видел, что она ожидала от нашего урока чего-то подобного.
У меня резко изменился настрой. Если раньше я воспринимал Оазис своим домом, и мне здесь было достаточно комфортно, несмотря на все мои блуждающие мысли о побеге, то после пресловутого урока дисциплины, я его возненавидел. В каждой их наших наставниц я видел врага, и мне было очень сложно сдерживаться. Кольдранаак то и дело тревожно посматривал на меня и похоже всерьез озадачился тем, чтобы куда-то переключить мое внимание. А Тульчинизз, хотя в глубине души наверняка разделял мои мысли, к целом вел себя по-философски спокойно, и это с какой-то точки зрения меня отрезвляло, потому что ему уже было существенно хуже, чем мне.
Одно было хорошо. Что Кольдранаак не стал мучаться чувством вины за наши попытки его защищать, хотя это было вполне в его характере. А просто старался нас по всякому развлекать. Делился свежими сплетнями, избегая скользких тем, рассуждал о всякой ерунде, которую специально вычитывал в научно-популярных книгах, и именно он позвал нас в тот день на балкон своей башни.
***
Подарок отца я оценила.
Едва мы доехали до Инграма, отец спешился и отправил Ариссу с лошадьми обратно в замок с наказом ждать его тут же через сутки. Этим перевалом у Инграма редко пользовались, потому что основные торговые пути из Аэрты в Дагайру пролегали чуть севернее. Здесь же в основном ходили мелкие торговцы и одинокие путники, вроде меня, но и мне не пришлось воспользоваться предоставленной возможностью.
Если бы мама была жива, то мне пришлось бы пешком тащиться сквозь ледяные перевалы Инграма и выжженную пустыню Аззо, но мамы не было, а папа решил восполнить недостатки воспитания своей помощью. Он за меня очень переживал и не меньше моего хотел, чтобы у нас все получилось. Поэтому большую часть пути я преодолела на его бархатистой спине.
Сначала, правда у меня были возражения, и я озвучила их отцу:
— Папа, а ты не думаешь, что мама была бы против того, чтобы мне вообще помогали в совершении моего подвига?
На что он мне ответил:
— Арье, твоя мать была умнейшей женщиной, и неужели ты думаешь, что она стала бы долбиться в закрытую дверь там, где можно было бы оптимизировать процесс?
Именно эта мысль и была ключевой, пока я лезла на моего любимого дракона.
У нас в королевстве только-только сошел снег, а здесь было невыносимо жарко. Горы Инграма надежно разделяли лето и зиму. Отец опустил меня на растрескавшуюся землю, когда до Оазиса Курмула оставалось полдня пути.
— Все, — сказал он, — дальше не полечу. Там магическая завеса, если засекут, то тебя уже к Оазису на пушечный выстрел не подпустят. Арье, давай пока подползай под бок, скоро стемнеет и пойдешь. Сейчас пока нельзя.
