А между тем нормальное наше состояние – как раз экономическое отставание от соседей. Естественно, наши добрые соседи никогда не упускали этого момента и осуществляли довольно успешные действия, чтобы политически закрепить своё явное экономическое превосходство. Перед нами вставал выбор: смириться и со временем исчезнуть как единое государство, либо наоборот, сплотиться и даже присоединить новые земли, и оказать сопротивление. Причём разные слои населения видели свое участие в формировании победы по-разному. Верхи, если они интеллектуально и нравственно соответствовали насущной задаче (что, в общем, не всегда случалось), вводили в стране режим, который можно назвать мобилизационной экономикой. Низы, понимая ситуацию, шли, практически добровольно, на уменьшение своего благосостояния.
В результате упорной умственной и производственной работы, как правило, с низкой оплатой труда или даже без таковой, появлялись и внедрялись новые технологии. Но какие? Естественно, те, которые имели отношение к военному делу. Военное же развитие имеет ту особенность, что оно включает в себя всё самые передовое, и к тому же обычно требует повышения уровня смежных отраслей, обеспечивающих успех отраслей главных (тех, которые объединяют сейчас аббревиатурой ВПК). Более того, на военные разработки обычно денег не жалели, а потому именно там появлялись новые точки роста для всей экономики, да и не только экономики. Война, как известно, грозит людям телесными повреждениями, и в её ожидании оживляется медицина. Становится востребованной вообще всякая наука, а наука тянет за собой образование.
В итоге в стране появлялась новая, модернизированная армия.
Ясно, что такой рывок каждый раз требовал очень больших сил общества. Накопление сил шло не просто в ущерб некоторому дополнительному потреблению, а жизненно необходимому потреблению. Но процесс накопления не проходил даром для общества; со временем и оно получало средства для увеличения производительности труда. Однако не будем забывать, что мы в результате рывка лишь догоняли некий средний мировой уровень. И когда после достижения своего перевеса в геополитической ситуации переходили к обычной, а не мобилизационной экономике, опять начиналось отставание, через некоторое время оно достигало критического значения, и всё повторялось вновь. Во время рывка рождались былины о русских чудо-богатырях; периоды релаксации приносили другие песни: де, русские ленивы, тупы, на печи лежат.
Такие «русские горки» возвысили армию, – создание сильной армии было важнейшей задачей властей, её приоритет перед другими сословиями всегда признавался безоговорочно. А задачи технологий, соответственно, всегда превалировали над социальными.
Рывков разной амплитуды было немало, но значимых среди них три: цикл Ивана Грозного (переход к единому русскому государству), цикл Петра Первого (переход к империи) и цикл Иосифа Сталина (переход в индустриальное общество). Интересно, что каждый из них проводил полную модернизацию армии.
Очевидно, что во всё обозримое прошлое рывки происходили стихийно, и вожди наши просто следовали необходимости. Если бы власти и народ отдавали себе отчёт в истинных причинах событий, может быть, жертв было бы меньше.
Мобилизационная экономика диктует власти вполне конкретные задачи. Можно дать некоторый общий сценарий развития событий:
1. Исходно низкая норма внутренних накоплений. Это не злой умысел, а объективная реальность, ибо это и есть наше стационарное состояние.
2. Правящая элита, помня о прошлых подобных случаях напряжения всех сил, не рискует вводить режим мобилизационной экономики и продолжает пользоваться ресурсами, накопленными после последнего рывка, но не всегда эффективно. Кроме того, контакт с Европой показывает властителям неудовлетворительность их собственного состояния с точки зрения бытового комфорта. Не понимая истинных причин этого отставания, вожди предпринимают попытки улучшить своё, а также общее положение за счет копирования зарубежных порядков[1]. Им помогает своя интеллектуальная элита и иностранные советники, что только ухудшает общее экономическое положение, углубляя кризис.
