Версии многих психологов группируемы в концептуальные «сообщества» по определенным основаниям. Например, по основанию отождествления деятельности и воли, фокусированности на инстинктивности, на мышлении, на выборе одного из возможных вариантах, на самовыражении «Я» и т. п. Если начинать собирать отмечаемые характеристики, то можно увидеть всю мозаику психологических явлений, так или иначе удерживающее исходное явление воли.
Именно на тематическом поле «воли» наглядно продемонстрировано игнорирование психологами требований культуры теоретического мышления, работающего на объектах, механизмы которых однозначно трактуемы в становлении, функционировании, развитии. Чтобы не утонуть во множестве опознаваемых деталей и придать однозначность пониманию механизма воли, следует использовать системный подход в теоретическом мышлении.
Очень важно не отождествлять системный и структурный подходы. Именно сведение к структурному анализу стало характерным в методологии ХХ века (Л. фон Берталамфи и др.), хотя подход А.А.Богданова был более соответствующим системному (см. подробнее: Анисимов 2002 б).
Парадокс состоит в том, что еще Аристотель рассуждал о любом «нечто» как о совмещении «формы» и «материи»(1976). К материи относимы структуры, тогда как именно формы предопределяют бытие структур.
Еще ранее Платон в учении об идеях подчеркнул собственно функциональные основания форм и этим требования к структурам стал трактовать от имени первоначала, «идеи идей» (1974). Тем самым, подлинная причинность связывается с функцией «нечто», а совмещение с исторической конкретностью функция конкретизируется до формы. Материя, подстраиваясь к требованиям функционализированной формы, приобретает сущностное соответствие. Поэтому структурные разработки, к которым можно отнести огромное количество концепций воли, не обладают сущностной основой и лишь схватывают сложившееся на периферии бытия «нечто».
Но тогда и нужно задавать функцию, «вечную и неизменную» в понимании Платона, воли или иного механизма. Лишь затем функция конкретизируется с учетом реальных прототипов превращаясь в функциональную форму воли, материализуемую реально наблюдаемыми или предполагаемыми, но возможными, явлениями, «субстанцией».
Функциональное «место» для волевого проявления появляется при необходимости самокорректирования в связи с самоотклонением от реализации фиксированной нормы (социокультурной, деятельностной, культурной, духовной и т. п.) под воздействием препятствий, возникших на пути реализации нормы.
Отсюда вытекает, что норма субъектом воли понимается, осознается, мыслится, что ход реализации уже налажен и предполагает самоконтроль, рефлексивное сопровождение, что сознавание своего участия уже происходит на основе самосознания, что значимость нормы и положительное самоопределение уже существует, сохраняется в различных условиях реализации нормы.
Многие механизмы психики, результаты трансформации первичных состояний психики и механизмов, прошли путь социализации и окультуривания. Однако как это связано с моралью, нравственностью, явлениями долга, совестливости и т. п. остается еще предметом дополнительного рассмотрения. Важно то, что до прямой необходимости воли как проявления и как механизма, в который вовлекаются в различных функциях готовые механизмы психики, до нее нужно «дойти». Лишь после этого можно следить за волей, ее участием во взаимодействиях с иными механизмами психики и в получении целостного социокультурного, деятельностного, культурного, духовного эффектов.
Разобравшись в появлении функции, мы можем «заполнять» функциональное место различной и соответствующей «материей» (по Аристотелю), которая должна быть «уподобляющейся своей идее» (по Платону), теряя свою самозначимость в пределах участия в волевом явлении. Только с этого момента и начинается путь в исследовательские программы по волевой тематике, соотносясь с научной историей изучения воли.
Сложившееся «нечто» как механизм воли обладает типовыми группами свойств.
1. С одной стороны, эти свойства группы «в-себе» бытия, связанные с воспроизводством механизма воли.
