— Да, это верно! — тихо подтвердила смущенная писательница. — Это правда.
— Ну, идите же с миром, а завтра причащайтесь. Если же найдут снова на вас сомнительные помыслы — то не обращайте на них ни малейшего внимания. Будьте спокойны и тверды: вы видите, что все это "в самом деле" было и есть.
Она ушла совершенно умиренная.
В Великую Субботу причастилась. Только что я возвратился из храма в свою комнату, приходит и она, чрезвычайно радостная. Я любил приглашать причастников на чай.
— Пожалуйте, пожалуйте! Входите!
— Нет, я не останусь. Я лишь на одну минуту забежала. — Да вы бы хоть чаю выпили?!
— Нет, нет, нет! — говорит она, все продолжая стоять в коридорчике. — Я только пришла сказать вам, что произошло со мною во время причащения…
Я молчу… Она, секунды две-три передохнувши, сказала:
— Во время причащения мне явился Сам Господь Иисус Христос.
(А дальше я вот уже не помню подробностей, сообщила она лишь очень кратко.)
— Вот об этом я и забежала сказать Вам! И, получив благословение, она, радостная, сияющая пасхальной озаренностью, быстро убежала…
После я никогда больше не встречал ее… Где-то ты, душа Божия? Верю, что бы ни случилось с тобою, но Христос не напрасно тебе явился как-то особенно очевидно после Причащения… Не даст Он тебе погибнуть ни в омуте житейском, ни в бездушной лжи неверия… Еще — о деточках.
В Симферополе в семье Р — х умирал 3-летний любимец. Родители плачут. А он говорит им: "Домой, домой ухожу".
Граф А-н [7], в присутствии членов Синода, в 1920 г., в Херсонском монастыре рассказал о своих девочках (Марфиньке и, кажется, Наденьке) следующее:
— Они уже были в постельках (в Ялте). Я, по обычаю, вошел к ним в спальню, чтобы на ночь перекрестить их. Двери отворялись бесшумно. Слышу их разговор:
— А как ты думаешь: они ныне придут к нам? — говорит одна
— Я думаю, придут…
О ком это они? — о родителях, что ли? Спрашиваю:
— Кого вы ждете еще? Кто — придут?
— Ангелы, — просто ответили они.
— Какие ангелы?
— Беленькие, с крылышками.
— Они к вам ходят?
— Да!
Я больше ни о чем не спрашивал. Молча перекрестил и со слезами радости вышел.
Жена у него тоже — "святая", из рода князей Барятинских… О ней тоже нужно было бы записать знающим жизнь ее… Смиренница была… И чистая… И верующая душа…
Лишилась всего, но она никогда не роптала не только на Бога. но даже и на большевиков… Святые были и из аристократов, а не только из простого народа…
Об ангелах еще припоминаю рассказ еп. Тихона (тогда еще архимандрита) (Тищенко), бывшего настоятелем в Берлинской Русской Церкви. В 1923 году я был приглашен читать лекцию на съезде Христианской молодежи в городке Фалькенберге, недалеко от Берлина. Был и о. архим. Тихон. Он был очень образованным богословом, инспектором в Киевской Духовной Академии, магистром. Происходил из крестьянской семьи, из г. Белой Церкви. У них была большая семья; человек 7 детей. Последний ребеночек — Мария опасно заболела. После нескольких бессонных ночей мать их, положивши дитя возле себя на кровать, заснула. А мальчик — тогда еще Тимофей — сидел у окна.
— Мне было лет 7. Вдруг я увидел ангела с Манькой на руках и закричал: "Мамо! мамо! Маньку взяли, Маньку взяли!" Мать проснулась: "Что ты кричишь?" — "Да Маньку взяли!" — "Кто взял?" — бросилась она смотреть дитя больное. "Ангел взял. Я видел". Мать взяла Марию, но она уже была мертва.
Архимандрит Тихон сообщат мне, что и он видел ангела белым и с крыльями.
* * *
Еще страничка для детей.
Вечером укладывают спать малютку С., а перед этим его постельку передвинули на иное место; иконочку же, висевшую над ней, оставили на прежнем месте. Он заметил это и говорит бабушке: "Ты мне иконочку-то (явление Божией Матери преп. Сергию) дай! А то без нее, Бог знает, что может случиться!"
Отдали ему. Малютка положил ее на подушку свою и скоро мирно заснул. Ему было около 4 лет.
Деревенские дети, в отсутствие уехавших в город родителей, взяли из погреба крынку со сметаной и хотели полакомиться ею. Поставили на стол, нарезали хлеба. По обычаю, сначала хотели помолиться. Н. им было стыдно: они совершили тайную вещь, кражу (хоть и у себя, но без воли родителей). Тогда кто-то из них догадался: взяли полотенце и завесили иконы: "Чтобы Боженька не видел". Полакомились… Очистили стол. А про полотенце и забыли. Скоро в избу вошел работник. Он сразу обратил внимание на занавеску. Начал допрашивать детей; и те вынуждены были сознаться.
