Таким образом, вера это способность творческая, цветок воли, и ее назначение - творить. Вера в Бога состоит в сотворении Бога, а поскольку именно Бог дает нам веру в Него, постольку не кто иной, как Бог непрерывно творит в нас сам себя. Как сказал Святой Августин, «я буду искать Тебя, Господи, взывая к Тебе, и воззову к Тебе, веруя в Тебя. Взывает к Тебе, Господи, вера моя, которую дал Ты мне, которую вдохнул в меня через вочеловечившегося Сына Твоего, через служение Исповедника Твоего» (Исповедь, кн. I, гл. I). Наша способность творить Бога по своему образу и подобию, персонализировать Вселенную, может означать только то, что мы несем Бога в своей душе как осуществление того, на что мы надеемся, а Бог беспрерывно творит нас по образу и подобию своему.
И мы творим Бога, иначе говоря, Бог сам творит себя в нас через сострадание, через любовь. Верить в Бога - это значит любить Его и вместе с любовью испытывать страх перед Ним. Любовь к Нему начинается задолго до познания Его, и если мы
полюбим Его, то в конце концов мы узрим и откроем Его во всем.
Те, которые говорят, что верят в Бога, но не любят и не боятся Его, не верят в Него, но и те, которые внушают им, что Бог существует, в свою очередь, тоже не верят в Него. Те, кто без страсти духовной, без тоски, без неуверенности, без сомнения и безутешного отчаяния считают, что верят в Бога, на самом деле верят всего лишь в идею Бога, но не в самого Бога. В Бога веруют любовью, но можно верить в Него и страхом, и даже ненавистью, подобно тому как верил в Него тот вор Ванни Фуччи, которого Данте заставил оскорбить Его грубыми жестами из Ада (Ад XV, I){197}. Ведь и бесы верят в Бога, и многие атеисты тоже.
Разве не является своего рода верой в Него то неистовство, с которым отрицают и даже оскорбляют Его те люди, которые не хотят, чтобы Он существовал, так как не смогли уверовать в Него? Они, как и верующие, хотят, чтобы Он существовал; но, будучи людьми слабыми и пассивными или злодеями, в которых разум сильнее воли, они чувствуют себя обделенными, от глубочайшей тоски впадают в отчаяние и из отчаяния отрицают, а отрицая, утверждают и верят в то, что отрицают, и Бог открывается в них, утверждая себя через отрицание самого себя.
Но на все это мне скажут, что говорить, будто вера творит свой объект, - значит считать, что таковой объект существует исключительно только для веры и что вне веры он не имеет никакой объективной реальности; точно так же утверждать, что вера необходима для воспитания или утешения народа, значит декларировать иллюзорную объективность веры. Конечно, сегодня для верующих интеллектуалов верить в Бога значит прежде всего и главным образом хотеть, чтобы Бог существовал.
Хотеть, чтобы существовал Бог, и вести себя и чувствовать так, как если бы Он существовал. И идя по пути этого желания и творчества, соответствующего этому желанию, мы творим Бога, то есть Бог творит себя в нас, обнаруживается, открывается и являет себя нам. Ибо Бога обретает тот, кто ищет Его с любовью и ради любви, и ускользает Он от того, кто исследует Его холодным разумом, безлюбовно. Бог хочет дать покой нашему сердцу, сердцу, но не голове, ведь в физической жизни наша голова иной раз засыпает и отдыхает, а сердце бодрствует и работает без передышки. И, таким образом, наука, знание без любви, отделяет нас от Бога, а любовь, даже без знания, и, быть может, скорее как раз без него, приводит нас к Богу; а через Бога - и к мудрости. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят!
И если бы меня спросили, почему я верю в Бога, то есть почему Бог творит себя во мне и открывается мне, то в ответ я, наверное, попытался бы усмехнуться, рассмеяться или может быть возмутился бы.
В Бога я верю так же, как верю в моих друзей, потому что чувствую дыхание Его любви и неосязаемое прикосновение незримой руки Его, которая меня влечет, ведет, и направляет, потому что в глубине души моей есть сознание какого-то особого промысла и универсального замысла, с которым связана моя собственная судьба. А понятие закона - понятие в конце концов! - ничего мне не говорит и ничему меня не учит.
