И вот, вместе с этим ужасным физическим недугом возникает еще один недуг, недуг психический, плод духовного корыстолюбия - зависть - каинов грех. Согласно Данте, зависть - грех Каина, Иуды Искариота, Брута и Касио. Каин убил Авеля не по причине экономической конкуренции, а из зависти к милости Божией, которая досталась Авелю, и Иуда предал Учителя не за тридцать сребреников, а из зависти: Иуда был духовным корыстолюбцем, а потому и завистником.
Я пишу эти строки вдали от моей Испании; но моя Испания, дочь моя, Испания воскресения и бессмертия, она здесь, со мною, в этой моей Франции, которая питает плоть мою и дух мой, мое воскресение и мое бессмертие. Вместе с агонией христианства я чувствую в своей душе агонию моей Испании и агонию моей Франции, и я говорю, за Испанию и Францию, а в их лице и за все - христианское и нехристианское - человечество: «Да приидет Царствие Божие... Пресвятая Дева Мария, Матерь Божия, молись за нас, грешных, на сей час и в час нашей смерти...». Сейчас, сейчас, ибо час сей - это час нашей агонии.
«Христианство, оно, как холера, проходит по земле, чтобы унести с собою нескольких своих избранников, а затем исчезнуть без следа». Эти слова отец Гиацинт услышал от М.Газье, последнего из янсенисгов, на одном официальном ужине 25 января 1880 г. Ну а цивилизация, она разве не болезнь, которая уносит с собою своих избранников, ввергая их в безумие? В конце концов, людей эта холера уносит очень быстро. Для М.Газье христианство было одной болезнью, а цивилизация - совсем другой. Но в сущности это все одна и та же болезнь. А болезнь - это не что иное, как внутреннее противоречие.
Я пишу эти строки - повторяю я вновь - вдали от моей Испании, матери и дочери моей - да, вот именно, дочери моей, ибо я один из отцов ее, - и пишу я их в то самое время, когда Испания моя агонизирует, а в ней агонизирует христианство. Она вознамерилась распространить католицизм мечом, объявила крестовый поход, и мечом погибнет. Мечом отравленным. Агония моей Испании это и есть агония моего христианства. Также как агония моего кихотизма это и есть агония Дон Кихота.
Недавно в Вера были гарротированы несколько несчастных, которых перед этим военный Трибунал признал невиновными. Они были гарротированы потому, что этого требует воцарившийся террор. И хорошо еще, что не были расстреляны! Ибо когда я однажды сказал нынешнему королю Испании - а на дворе у нас нынче суббота, 13 декабря 1924 г., - что пора бы уже покончить со смертной казнью, дабы покончить наконец с палачами, то он мне ответил: «Но эта казнь существует почти повсюду. Во Французской республике, например, она тоже есть, и хорошо еще если без кровопролития...! ". Он имел в виду гарроту в сравнении с гильотиной. Но Христос агонизировал и умер на
кресте - с кровопролитием, и тогда пролилась кровь искупления. Вот так и моя Испания агонизирует и умрет, быть может, на кресте, от меча и с кровопролитием... Прольется ли и теперь кровь искупления? Поживем - увидим. Быть может, вместе с кровью из нее вытечет и яд, испортивший ей кровь.
Но Христос не только пролил кровь на кресте, кровь, которая, брызнув на сотника, слепого солдата, заставила его уверовать и прозреть. В своей агонии, в своем борении на горе Елеонской (Лука, XXII, 44) он обливался потом, и пот его был, «как капли крови» - ψσεί θρόμβοι άίματοζ. И те капли пота, подобные каплям крови, стали семенами агонии, агонии христианства. А Христос тем временем молился: «Не Моя воля, но Твоя да будет» (Лука, XXII, 42).
Христос наш, Христос наш! Для чего Ты нас оставил?
Париж, декабрь 1924 г.
Перевод сделан по изданию: Unamuno М La agonia del crlstianismo. Madrid, 1966.
