— Не кричи и я обещаю, что отпущу.
Я истово закивала, при каждом кивке, больно ударяясь затылком об асфальт, но, не обращая на это внимания. Подумаешь, шишка будет, какие мелочи.
Недоверчиво прищурившись, он убрал руку. Я, как и обещала, молчала. Быстро зыркнув по сторонам и с особой опаской присмотревшись к продолжавшему неясно мерцать воздуху, он прохрипел:
— Как тебя зовут?
— Серафима. — К моему удивлению и гордости, голос хоть и был сильно писклявым, но не дрожал. А он продолжил спрашивать.
— Дата рождения?
— Десятое августа тысяча девятьсот восемьдесят девятого года.
Он удивленно моргнул.
— Десятое чего?
— Августа. — Не понятно, что его так удивило, аж затрясся весь.
— Номер месяца?
— Месяца чего?
— Твоего рождения, дура!
Мне стало обидно. Как так, я тут лежу перед ним… кхм, пардон под ним и изгаляюсь, а он еще и обзывается, засранец такой. О своем не выгодном положении я и не вспомнила.
— Ты что полный кретин?!
То, что я ответила оскорблением на оскорбление, ему очень не понравилось. Он сдавил одной рукой мое горло и, перекрыв почти весь доступ кислорода, тряхнул как куренка.
— Отвечай!
— Вос-сьмой. — просипела я с трудом.
Все еще продолжая перекрывать мне доступ воздуха, и, кажется, даже не замечая этого, маньяк задумчиво прикрыл глаза и забормотал. Из всего его диалога с самим собой я запомнила только последнюю фразу «Кажется, подходит…» после, которой стала пинаться, лягаться, царапаться, и удушено хрипеть. Недоуменно и недовольно присмотревшись к моему посиневшему лицу, он поспешно разжал руку. Первый глоток воздуха вошел со свистом, второй с хрипом, третий с кашлем. В тот момент я была уверенна, что ничего чудеснее в мире быть не может. Пока я медленно приходила в себя, он рывком поставил меня на ноги и стал стаскивать с пальца другой руки украшение. За нашими спинами вновь вспыхнул воздух и оттуда вылетел настоящий огненный шар, только огонь был ослепительно белого цвета, и ударил прямо в спину моего неожиданного знакомца. Он только успел передать мне перстень и сжать его в моем кулаке, так что острые грани пребольно впились в ладонь, как этот шар, разбившись о его спину, превратил его в клубы пепла. Он даже не вскрикнул.
Я стояла столб столбом и тупо пялилась на кучку пепла у своих ног и из самых темных глубин моего подсознания подняло голову кровожадное и жестокое чудовище, возжелавшее, почему-то отомстить за смерть моего негаданного знакомца. Все еще пребывая в шоке, я наклонилась и зачем-то расшивыряла горсть праха. Под ним оказался черный крошечный глиняный кувшинчик на цепочке. В таких иногда носят приятно пахнущее масло. Выпрямившись, я, наконец, пришла в себя и поняла, что прямо у меня на глазах только что в мгновение ока заживо сгорел человек. Пусть он и был предположительно маньяком или просто чудиком, но все же. Не выдержав нахлынувшей волны липкого ужаса, я разразилась очередным воплем, способным поднять всех здешних жителей (это раньше было как никак кладбище). В ужасе, оглядывая окружающий мир и снова готовясь, простится с сознанием, в надежде все же встретится позже (а не слететь с катушек окончательно), я заметила, что мерцание все того же распроклятого воздуха усилилось, и вновь задержавшееся сознание подкинуло дельную мысль сматываться от сюда побыстрее, не дожидаясь очередного подарочного «шарика» ОТТУДА.
Наверное, мне все же удалось поставить рекорд в беге, жаль, некому было его зафиксировать. До дверей своего подъезда я буквально долетела, и неминуемо заподозрила бы себя в пространственном перемещении, если бы не помнила сливавшиеся в черно-зеленую массу деревья вокруг. В полной безопасности я себя почувствовала только тогда, когда мама заперла за мной входную дверь. И все равно не отпускало ощущение чужого пристального взгляда, от которого противно скручивало спазмами живот и сосало под ложечкой. Отговорившись усталостью, я быстро прошла в свою комнату, разделась и легла спать в надежде, что весь этот ужас окажется просто кошмарным сном и останется в прошлом. Как я тогда ошибалась…
На следующее утро я проснулась с адской головной болью. Казалось, что кто-то со всей силой лупит кувалдой изнутри по черепу. И при любом резком движении мир мгновенно расплывался перед глазами. К счастью на момент моего пробуждения дома никого не было — родители ушли на работу, а дедушка уехал на дачу. Так что вся наша трехкомнатная квартира была в моем полном распоряжении на следующие семь-восемь часов. Радуясь, что никто из семьи не слышит моих замогильных стонов, я сползла с кровати и, шаркая подошвами тапочек, побрела в ванную. Из огромного во все стену зеркала над раковиной на меня глянула такая жуткая харя, что я даже невольно обернулась посмотреть, не стоит ли этот монстр за моей спиной. Убедившись в собственном одиночестве, я принялась подробнее рассматривать свою загульную мордочку. Бледное до зелени, осунувшееся лицо, на виске мерно билась ярко голубая жилка, вокруг красных, как у упыря глаз круги, нос распух, щеки впалые и на лбу испарина.
