В школе сегодня все начищено, все блестит, очень строго соблюдается порядок в учебе и в работе. Особенно это чувствуется в мастерской. Петр сам был большой охотник до станочных работ, имел свою собственную мастерскую и, заглядывая в школу, первым делом наведывался к токарям, интересовался их работой, {8} спрашивал о новых изделиях, о частях к астрономическим и навигационным приборам.
Руководит мастерской недавно назначенный, еще молодой мастер Андрей Нартов. Несколько лет назад Петр обратил внимание на способного юношу, стремящегося к знаниям, умевшего мастерить вещицы из дерева, кости, металла, проявлявшего при этом особую сноровку и мастерство. За эти способности и попал он учеником в навигацкую школу, в ее токарную мастерскую, и очень скоро сравнялся со своими учителями — старыми мастерами — и даже превзошел их.
Его изделия удивляли учителей школы качеством и точностью обработки. Все чаще стал он помогать товарищам, учить их работать так, чтобы и они смогли добиться успеха. И такими выдающимися были его знания и мастерство, так хорошо умел он передавать их другим ученикам-механикам, что начальство сделало его старшим в мастерской.
Вечером, накануне приезда царя, к мастеру Андрею Нартову заявились учителя-иностранцы и строго-настрого наказали навести порядок в мастерской, закончить и выставить на видное место новые изделия из кости и металла, научить токарей, как отвечать царю.
Мастер кивал головой, обещал все сделать как можно лучше, а сам думал свою думу. «Царь приедет. Как раз во-время. Он, мастер Нартов, покажет ему кое-что получше новых изделий. Царь — сам токарь, он поймет и поможет. А то иностранцы-учителя почти не слушают Нартова, только пыжатся, морщатся и нетерпеливо отмахиваются руками от молодого, настойчивого мастера. Правда, в последний раз, они как будто внимательно стали слушать его, даже переспрашивали, переглядывались между собой. Затем пошли в мастерскую, посмотрели, потрогали то, что показал им Андрей. В конце концов, все же запретили продолжать работу, сказали, что ничего не выйдет, да и нужды нет, чтобы вышло».
Но Андрей не сдался, затаил в себе упорство — во что бы то ни стало доведет он до конца начатое большое дело.
И не знал Нартов, что в тот вечер, когда он в последний раз рассказывал о своем деле иностранцам, в немецкой слободе встретили они немца Зингера — механика из личной мастерской царя — и долго с ним говорили и рисовали ему то самое, что Андрей показывал. {9}
Разговор был серьезный. Учителя в чем-то убеждали Зингера и, наконец, тот утвердительно кивнул головой, задымил трубкой.
А на другой день Зингер побывал в Сухаревой башне, зашел в мастерскую, ласково поговорил с Андреем, расспросил о том, о сем, похвалил и как бы невзначай подошел к его станку, потрогал его части и ушел.
Дело к царю у Андрея было большое, очень важное. Уже давно был он недоволен «махинами» в своей мастерской. Две стойки, скрепленные толстой доской, на них — две «бабки» из кости. Между бабками — вал, на нем — изделие. Текучей воды близко не было, значит и вододействующих колес не было. Приходилось вертеть вал и работать так, как это делалось в глубокую старину.
Изделия получались грубые, не точные по размерам, обработка шла медленно. Правда, попадались и такие «махины», в которых устраивались особые передвижные подпоры для резца. Их называли «подручниками». С ними было немного легче работать, но Нартову это казалось недостаточным.
Лучше было бы сделать так, чтобы резец зажимался в подручнике и чтобы токарю вовсе не приходилось держать инструмент в руках, — сделать подручник частью «махины», которую можно было бы вместе с резцом подавать к заготовке и перемещать вдоль нее настолько точно, насколько это требуется токарю.
Нартов хорошо представлял себе, как осуществить эту идею. Но для этого требовалось много времени, много всякого материала, а главное — согласие большого начальства. И тогда он решил смастерить пока передвижной подручник с приспособлением — держателем для резца, приладить к «махине» рукоятку и хитро соединить ее с колодкой подручника. Стоило только повернуть рукоятку — и колодка с подручником скользила своим выступом по канавке в основании «махины».
