— Что бы ни произошло в этом наваждении, — начала, осторожно подбирая слова. — Это было вполне добровольно. С моей стороны так точно, потому что память моя была при мне. По крайней мере, большую часть времени.
Н-да… пожалуй, признайся я в скотоложстве, он и то воспринял бы это спокойнее. Без истерик обошлось, слава Тьме за малые милости и милые малости (всё же, не зря столько убила на воспитание этого мальчишки), но лицо его буквально превратилось в маску.
— Не понимаю, — сказал он медленно. — Вы всегда ненавидели друг друга. Всегда! И тут…
— Не всегда, — вздохнув, признала я. — В первой своей жизни я была влюблена в него и хотела много чего разного — до того, как он меня сжёг, конечно. Вот Замок и поймал меня на том, старом желании. Мне захотелось раз побыть с ним. Да, я забыла о некоторых свойствах подобных иллюзий и предпочту, чтобы свою оценку этого ты оставил при себе.
Он выдохнул сквозь зубы, но действительно немного успокоился. Даже перешёл на официальный тон, ровно сказав:
— Прошу простить, леди Адри. Я сказал лишнее. Однако… что же, вы планируете оставить… плод?
Я честно обдумала это ещё раз.
— Да, — сказала в итоге. — В конечном счёте, война окончена, работа ведомств худо-бедно отлажена, даже мирный договор со Светлой Империей подписан. Жить можно. Не сказать, что у меня прямо прорва времени, но сейчас выкроить немного на ребёнка я смогу. Опять же, Её Величество не раз намекала мне, что неплохо бы было подарить короне ещё одного зазеркального практика… то есть, прости, продолжить род…
— И мы обсуждали это, — сказал Виллан с неожиданной горячностью. — Предполагалось, что вы выберете для этих целей в мужья или официальные пары кого-то из изменённых. Помнится, я предлагал свою кандидатуру.
— Теперь это неактуально, — только и сказала я.
Ничего больше добавлять не стала: не хотелось ранить гордость мальчика. Тем более что, вполне возможно, в итоге мой выбор и впрямь пал бы на него. Да, я нянчила его когда-то и была в разы старше, но… коль уж плевать со всех возможных высот на общественное мнение, то отчего бы не делать это со вкусом? Вил был мне дорог, глупо отрицать. Пусть даже чувства, испытываемые мной, были скорее сродни материнским.
— Что вы собираетесь делать с лордом Саннаром? — резко поинтересовался Виллан, вырывая из раздумий.
— А что я должна с ним делать? — моё удивление было вполне искренним.
— Полагаете, он спокойно отнесётся к новости о будущем отцовстве?
Я только фыркнула.
— Вил, право, что с тобой сегодня? Неужели твоя ясная обычно голова не хочет сотрудничать?
Он нахмурился. Я вздохнула, откинулась на подушки и сказала лекторским тоном:
— Разумеется, никакой новости никто ему сообщать не будет. Он ничего не помнит, и это к лучшему, с какой стороны ни глянь, потому что избавит нас от неловкости. Там, в наваждении, мы с ним были отрезаны от условностей, правил и обстоятельств реального мира, одурманены магией иллюзий, пленены ролью в чудесном спектакле. Но даже там он воображал, что я — человек, и наша дочь — тоже…
Увидев выражение лица Вила, я прикусила губу, но было поздно.
— Он воображал, что у вас есть дочь? Что вы вместе?!
Гадство.
— Да, — вздохнула я. — Очевидно, он тоже был немного увлечён мной в юности.
— Так, — Виллан нахмурился. — Кажется, я многое упускаю. То есть, ваши отношения не начались с того, что он вас сжёг? Всё было… несколько сложнее?
— И да, и нет. Он действительно меня сжёг, как требовали законы того времени. Не подумай, что я оправдываю его. Я потратила всю вторую жизнь на то, чтобы отомстить, вырвала его сердце и уничтожила родовое гнездо. Но, если посмотреть беспристрастно, правда в том, что едва ли он тогда мог поступить иначе — как минимум, не рискнув семьёй и собственной жизнью. Кто будет ставить на кон нечто подобное ради едва знакомой девицы, угодившей в западню по собственной глупости? Мы и успели-то на тот момент переброситься в танце лишь несколькими словами. После, как ты понимаешь, бал был прерван ради зажигательного огненного шоу. Возможно, будь я человеком, это привело бы куда-то…
— Вы бы потеряли хрустальную туфельку? — что же, если шутит, всё не так уж плохо.
