Как проникнутый умом и наблюдательностью труд Прокопия, так и не блещущее талантом творение Иордана донесли до нас достаточно полное изображение одной из важнейших эпох в истории Европы. Само собой разумеется, что труды этих двух писателей дополняются, более того, непременно обрастают сведениями из сочинений многих, часто замечательных авторов V-VI вв., но, на наш взгляд, отобразить широкую картину событий того времени удалось главным образом Прокопию и... Иордану. Поэтому Иордан, слабый писатель, но не лишенный известного уменья компилятор 168, должен быть признан выдающимся историком, а его произведение - зачислено в разряд первоклассных исторических источников.
В "Getica" интересно и важно почти все. Учитывая политическую установку автора и соответственный социально-политический смысл его сочинения (о чем речь шла выше), нельзя отказать ему в своеобразном, хотя и нелегко уловимом единстве. Наряду с тем, что труд Иордана является специальным трактатом, он служит источником по многим особым темам. В "Getica" нашли отражение элементы истории разных германских и негерманских племен (без чего трудно было бы появиться названным выше книгам Л. Шмидта, Э. Шварца и др.), история движения гуннов в их европейских походах, описания различных событий на дунайской границе и на Балканском полуострове, одной из главных арен столкновения "пришельцев" (????????) и империи, и многое другое. Кроме перечисленного, большой интерес вызывают скудные, но единственные в своем роде сообщения о древнейших славянах 169, а также известия, относящиеся к Причерноморью и Приазовью.
Одним словом, "Getica" Иордана заключает в себе огромный и крайне разносторонний исторический материал, серьезная обработка которого поддается только усилиям многих исследователей, специалистов в различных областях истории. Жаль, что Моммсен, столь крупный знаток исторической литературы V-VI вв., не только не оценил всего значения труда Иордана, но, введя в научный o6opот труднейший текст его "Getica" и осветив это сочинение в мастерски написанном введении и в подробных индексах, дал вместе с тем уничтожающий отзыв о важнейшей для раннего средневековья pa6oте готского историка. Моммсен назвал "Getica" Иордана сокращенной и запутанной сводкой Кассиодоровой истории ("mera epitome, luxata еа et perversa, historiae Cassiodorianae"). Он нашел, что Иордан не понял центрального сюжета своего предшественника: Кассиодор прославлял римско-готское государство Теодериха ("regnum Romanum pariter atque Gothicum magni Theododici"), преклонявшегося перед "Romana humanitas", Иордан же вместо этого выставил на первый план, "по-варварски раздул и возвеличил" тему о федератах-наемниках и о судьбах придунайских провинций; если под пером Кассиодора готская история превратилась в римскую, то под пером Иордана, как полагает Моммсен, эта же готская история стала только "мезийской": "historia Gothica а Cassiodorio... Romana facta per Iordanem facta est Moesiaca" ("Готская история, Кассиодором сделанная римской... Иорданом обращена в мезийскую") 170.
Ввиду того что до сих пор существуют разные мнения в решении вопросов, связанных с личностью Иордана, его деятельностью как писателя и его произведениями, нам представляется небесполезным дать вкратце свои выводы, а также подтвердить некоторые из ранее высказанных предположений.
1. По поводу происхождения Иордана. Иордан - гот, острогот, но не алан. Его собственное заявление в конце "Getica" ( 316) вполне достаточно и ясно.
2. По поводу имени Alanoviiamuthis. Это явно испорченное переписчиками слово; вероятнее всего, как предположил Т. Гринбергер и признал за ним И. Фридрих, первая часть слова относится к предыдущему "Candacis" и расшифровывается как Alan[orum] d[ucis], а вторая является именем отца Иордана - Viiamuthis (Viiamuth).
3. По поводу времени службы Иордана нотарием у Гунтигиса Базы. Следует принять весьма убедительные доводы И. Фридриха о том, что нотариат Иордана относится к периоду между 505 и 536 г. В связи с этим наиболее ранним годом рождения Иордана можно считать примерно 485 г.
