О проблемах языка и мышления - страница 198

В главных европейских языках употребляется одно и то же слово для обозначения материальных благ и морального добра. Можно, не боясь упрека в опрометчивости, утверждать, что то же самое должно встречаться в языках всех народов, достигших степени цивилизации, ибо теперь уже известно, что все народы проходят одни и те же фазы материальной и интеллектуальной эволюции.

Слова, обозначающие в латинском и греческом языках материальное благо и моральное добро, первоначально служили для обозначения определенных человеческих качеств.

Сильные и храбрые дикари и варвары обладали сверх этого всеми моральными добродетелями своего идеала; поэтому они обнимают одним и тем же прилагательным все физические и моральные качества.

Так как в древности мужество исчерпывало собою всю добродетель, то трусость, естественно, должна была быть пороком; поэтому греческое и латинское слова kakos и malus, выражающие понятие «трусливость», означают также зло, порок.

Процесс экономического развития и порожденные им политические события разрушили героический идеал и разложили первоначальное единство моральных доблестей и материальных благ, так наивно зафиксированные в языке.

…Имя воина происходит от получаемой им наемной платы.

Язык показывал нам, что варвары, пользуясь своим обычным антропоморфическим методом, слили свои моральные доблести с материальными благами. Но процесс экономического развития и политические события, подготовлявшие почву для буржуазного способа производства и обмена, разорвали первобытную связь морального и материального моментов. Варвар не стыдился этой связи, потому что этими физическими и моральными достоинствами, которыми он особенно гордился, он пользовался для добывания и сохранения материальных благ. Наоборот, буржуа стыдится тех низких качеств, которые он вынужден пускать в ход, чтобы добиться состояния. Поэтому он хочет заставить думать и в конце концов сам начинает думать, будто душа его парит где-то над материей и питается там вечными истинами и неизменными принципами. Но язык, неисправимый обличитель, раскрывает нам, что под густыми облаками наичистейшей морали скрывается верховный идол капиталистов: добро, бог-собственность.

Это имя [дикаря] его самое ценное достояние, и, когда он хочет засвидетельствовать своему другу любовь каким-нибудь бесценным подарком, он обменивает свое имя на его имя.

Слово, verbum, logos, которое, по Платону, является разумом и интеллектом (и действительно, чем были бы они без языка?), есть характерная черта человеческого рода. Римляне называли новорожденного не-говорящим…

…они [дикари] приписывают словам существование, независимое от обозначаемых ими предметов; слова – суть их души, их призраки – как говорил Гераклит; они действуют, как живые существа.

Знание имени какого-нибудь лица давало обладателю этого знания магическую силу над ним. Поэтому дикарь скрывает свое имя от чужестранцев… Имя божие не раскрыто в Библии, евреи и христиане его не знают. Тому, кто знал бы его, достаточно было бы произнести его, чтобы заставить бога выполнить его пожелания.

…представление [что солнце вращается вокруг земли] возникло в отдаленнейшие времена, и если его удалось научно опровергнуть, то оно, тем не менее, сохраняется в языке цивилизованных народов, которые говорят о восходе и заходе солнца.

…[Разделение полов] привело к антагонизму полов, доходившему иногда до вооруженных схваток и выражавшемуся в различии языка, божеств и религий.

В языке Одиссеи больше слов, выражающих отвлеченные понятия, и больше терминов для выражения вещей интеллектуального творчества, – бесспорный признак более высокой степени умственного развития.

Элевсинская богиня, не понимавшая потребностей времени, требовала от посвященных знания греческого языка, – все другие языки она считала варварскими. Иерусалимский бог, более чуткий к нуждам товарного производства, при котором торговцы пользуются всеми языками в своих сношениях с цивилизованными и варварскими народами, не чинил никаких препятствий в отношении языка. Он дал своим апостолам знание языков, – знание, которым обладали уже многочисленные евреи, торговавшие и занимавшиеся всякими простыми ремеслами в городах древнего мира.