Я выскользнул в коридор, отозвал Сашу.
Через 10 минут соседка вернулась в свою комнату и мы долго слышали ее крики, угрозы, плач.
На следующий день наш сосед исчез, сбежал из квартиры и из нашей жизни.
Но долго нам там жить не пришлось, теща не выдержала и с кем–то поругалась на работе. Видно она поругалась с важным человеком, так что с работы ей вскоре пришлось уйти. И нам надо было искать новое жилье.
Идея была Наташина: «Я поеду в Москву, в свое министерство, сдам свой свободный диплом и возьму распределение туда, где дадут жилье, хотя бы семейное общежитие.»
Мы собрали последние деньги и Наташа уехала. Через пару дней она позвонила:
– Все в порядке, было несколько мест, я выбрала Черновицы, резино–обувный завод.
Я обомлел:
– Почему Черновицы?
– Я там была, красивый город, там твоя семья, они хорошо ко мне относятся, почему бы нет?
Так моя жена Наташа вернула меня в родные места, к моей семье.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я снова в Черновцах, откуда так рвался уехать дважды.
Первый раз в 69–м году, по окончании школы. Зная, что у меня нет шансов поступить в институт в Черновицах, я хотел поступать в России и просил отца дать мне сто рублей на билет до Тулы и на еду. Отец не верил, что я поступлю и предлагал мне поступать в местный техникум из которого меня через год призвали бы в армию. С большим трудом, с маминой помощью удалось мне вырвать эти деньги. Я поехал в Тулу, легко поступил и прожил там 5 счастливых студенческих лет.
Второй раз я уехал из Черновиц в 74–м году – после окончания института. У меня был свободный диплом, так как в Нальчике, куда я получил распределение, мне не дали жилья. Полгода я не мог устроиться на работу, обходил множество предприятий. Именно тогда я встретился с директором резино–обувного завода по фамилии Буримов. Он персонально выбирал новых инженеров. Прием проходил в большой комнате, где работало много народу. Я вручил ему свой новенький диплом и паспорт. Он выбрал паспорт, открыл и прочитал вслух:
– Так… Манн Яков Давидович… еврей…
После этого, не раскрывая диплом, он вернул мне документы со словами:
– По вашему профилю у нас работы нет.
Знающий человек сказал мне позже, что хотя Буримов и антисемит, но иногда он принимал евреев на работу, за большие деньги через доверенных лиц. У меня не было ни того ни другого.
Проходив полгода без работы, я сдал свой свободный диплом и взял распределение в Волгоград.
И вот теперь я вернулся, хожу по красиво вымощенным улицам, любуясь красивыми домами, выстроенными при Австро–Венгерской империи, магазинами, в которых намного больше товаров, чем в волгоградских магазинах.
Вся радость от встречи с любимым городом закончилась в один день, который я смутно предчувствовал еще в Волгограде.
Когда Наташа вернулась с работы, я по ее лицу понял – что–то случилось.
– Ты помнишь Буримова? – спросила она с порога.
– Бывшего директора? Так его же сняли!
– Теперь вернули, правда не директором, а зам. директора по кадрам. Сейчас он распоряжается общежитием и предоставлением квартир.
– Когда это было?
– Несколько дней назад. Сегодня он вызвал меня в свой кабинет и приказал перейти из комнаты для семейных в комнату для одиночек.
– Но почему ? Нас ведь трое, в комнатах для одиночек живут по одному человеку, они совсем маленькие.
– Он не объяснял. Я отказалась.
– Ты отказалась?!
Бедная Наташа! И почему самые важные решения в нашей жизни ты принимала сама?!
Наташа решила помериться силами с человеком, который более 20 лет был всевластным хозяином на заводе, расставил везде свои кадры, который имел достаточно связей наверху, чтобы, будучи снятым за многочисленные нарушения, все же вскоре вернуться, хоть и не директором, а замом.
В дверь постучали, вошла теща.
– Меня из комнаты выселяют, – сообщила она.
– Но вы же работаете в этом общежитии, они не имеют права, – я был потрясен как быстро работала Буримовская машина. Теща недавно приехала в Черновцы чтобы помочь нам, устроилась уборщицей в этом же общежитии.
– Так они все общежитие переселяют, семейных кого на улицу, кого в маленькую комнату, одиноких сгоняют по два–три человека в комнату.
