Кэтрин не успела ответить: в саду послышались голоса и смех, замелькали нарядные фигуры гостей, и Элис отправилась их встречать. Кого тут только не было — и Арлекин, и фея, и звездочет. Взрослые люди, надевая карнавальные костюмы и скрывая лица под масками, как будто снова превращались в детей. Праздничное настроение, шутки, приветливые улыбки…
Даже разговоры о деньгах и финансовых проблемах оказались забыты. И Кэтрин с удивлением заметила, что, внешне изменившись, эти люди стали намного симпатичней, словно им передались характеры их героев. Она с бокалом шампанского в руках переходила от одной группы знакомых к другой и уже чувствовала, что веселье захватывает и ее.
Но вдруг какая-то дама в коротком светло-зеленом платье, наряженная эльфом, явно рассчитывая быть услышанной, сказала:
— Интересно, о ком это грустит Пьеро? Уж, не об архитекторе ли?
Кэтрин резко обернулась и по голосу узнала Маргарет. Та сидела в плетеном кресле, окруженная несколькими мужчинами, один из которых, укутанный в черный плащ и с черной же маской, скрывающей верхнюю часть лица, разразился громким хриплым смехом.
Стараясь сохранять спокойствие и делая вид, что ничего не заметила, Кэтрин быстро прошла мимо и скрылась в доме. Поднявшись в спальню Элис, она бросилась на широкую, скрытую под балдахином кровать и расплакалась. Слезы текли по щекам, оставляя на белой пудре узкие дорожки, сердце громко стучало, и страшно было даже подумать о том, чтобы вернуться в сад под град любопытных взглядов.
Вот она, месть Маргарет за то, что Дэвид не захотел провести с ней ночь, за то, что предпочел Кэтрин. Теперь она каждому станет рассказывать, что дочь мистера Хэшстропа, такая гордая и безукоризненная во всем, крутила роман с заезжим архитектором. Но не это пугало Кэтрин. Через пару месяцев беременность уже нельзя будет скрыть, и тогда все равно поползут слухи. Отличная темя для язвительных замечаний — незаконнорожденный ребенок в одном из известнейших семейств Лос-Анджелеса.
Представив реакцию родителей, Кэтрин похолодела. Этого они ей никогда не простят. Значит, необходимо тщательно продумать план отступления, и предложение Элис о поездке в Англию уже не казалось таким невозможным. Ведь Арчибальду и Кэролайн не обязательно знать, что и Дэвид отправляется туда. Кэтрин просто скажет, что хочет показать Эрни Лондон. Вряд ли они догадаются, что скрывается за этим путешествием.
А потом… Нет, сейчас у нее не было ни сил, ни желания думать о будущем. Главное — уехать поскорей, скрыться, избавиться и от знакомых, и от Тимоти. Тимоти! Не он ли это стоял рядом с Маргарет? Кэтрин вспомнила, что когда-то эта женщина очень настойчиво зазывала его в гости, объясняя это какими-то финансовыми затруднениями. Мол, Тимоти лучше любого юриста разберется в делах… Вполне возможно, что он не устоял перед ее обаянием и разделил с ней не только ужин, но и постель.
И к кому ему было отправиться по возвращении в Лос-Анджелес, как не к Маргарет, которая всегда была в курсе всех последний событий и могла рассказать много интересного. И если она, желая отомстить, поведала Тимоти об отношениях Кэтрин и Дэвида…
— Господи, что ты здесь делаешь? — Элис, войдя в спальню, замерла на пороге. — Тебе плохо?
— Нет, — всхлипнув, ответила Кэтрин. — Там… Там Маргарет и, кажется, Тимоти. Они… Я не могу туда вернуться!
— Эта крашеная кукла сказала что-нибудь неприятное? — Элис присела на край кровати и, обняв подругу за плечи, повернула лицом к себе. — Что все-таки произошло?
— Они знают о Дэвиде…
— Понятно. Ладно, не переживай, гости скоро разъедутся, и я отвезу тебя домой. Или, если хочешь, оставайся у меня. Здесь тебе точно ничего не грозит. — Она задумчиво покачала головой и встала. — Ну, не расстраивайся. Это не самое страшное и не стоит твоих слез. Я ведь предупреждала тебя, что в этом городе ничего нельзя скрыть: слишком много вокруг любопытных и завистливых глаз.
— Да, теперь я понимаю.
Кэтрин тяжело вздохнула и вдруг почувствовала нестерпимое желание вырваться из этого замкнутого круга, полностью изменить свою жизнь. Ей захотелось оказаться далеко-далеко отсюда, в месте, где никто ничего не знал бы о ней, где люди смотрели бы на нее равнодушными скользящими взглядами и проходили мимо.
