Казалось, всё вернулось на круги своя — к безденежью и отсутствию постоянной работы. Но порой, кажется, и без нашего участия обстоятельства вдруг складываются к лучшему, приходят добрые вести, и судьба улыбается. Так и случилось. В самом начале осени из Хьюстона, из редакции весьма солидной тамошней газеты «Пост», Портеру пришло письмо, а в нем — приглашение стать штатным сотрудником. Это было неожиданно, ведь сам приглашаемый никаких действий в этом направлении не предпринимал. А получилось вот как. Один из приятелей Портера, Эд Маклин, без его ведома выслал экземпляр «Перекати-поля» редактору «Пост» полковнику Р. Джонстону с запиской, что газета, ввиду финансовых затруднений, прекратила существование; ее создатель был бы заинтересован писать для «Пост». Полковнику газета понравилась, и он предложил Портеру работу. Полковник писал: «…поскольку в настоящее время в газете нет вакансий, должность эта — “литературного сотрудника общего профиля” — создается специально, с жалованьем пятнадцать долларов в неделю»[133].
15 долларов, конечно, было мало. У Портера никогда не было такой маленькой зарплаты. И ее было недостаточно, чтобы содержать семью. Но это была настоящая газетная работа. Да и не в таком он был положении, чтобы привередничать. И конечно согласился.
Накануне его отъезда Портеры решили сфотографироваться — сделать семейный портрет. Нетрудно догадаться, от кого исходила инициатива: в семье ничего не случалось без решающего участия Атоль. Почему она настояла на этом? Потому ли, что предстояла разлука, боялась, что другого случая может не представиться (ее беспокоили болезнь, грядущее судебное разбирательство, да и многое другое), или причина была иной? Наверняка фотограф стремился (да и Портеры тоже), чтобы портрет получился радостным и безмятежным. Но, как ни старались участники съемки, напряжение пронизывает фотографию. Атоль, наклонившись к дочери, сжав губы и вздернув подбородок, с вызовом смотрит в объектив — на ее лице упрямство и решимость. Ее супруг, напротив, нерешителен. Он как бы прячется за ребенком. Взгляд его ускользает. Он смотрит вдаль, но того упорства, которое читается во взгляде жены, у мужа нет. Для Маргарет это был, видимо, первый опыт фотографирования. Она нарядно одета, ей любопытно, но и она не радуется происходящему, а, скорее, опасается того, что происходит.
Вероятно, фотография отправилась с Портером в Хьюстон, а затем сопровождала его в скитаниях и переездах. Она потерлась, поблекла. Но это единственное фото, на котором они — вся семья — вместе.
К работе в «Пост» новый сотрудник приступил в октябре, ему поручили вести колонку, посвященную «социальной жизни», и уже 18 октября она появилась в газете. Судя по всему, его колонка пользовалась популярностью — уже в ноябре ему повысили зарплату, и он стал получать 20 долларов.
Судья Ю. Хилл, главный акционер «Пост», много лет спустя вспоминал: «Это был один из самых воспитанных людей, кого я когда-либо знал. У него был тихий, спокойный голос, прекрасные, непринужденные манеры, и он знал, как быть учтивым». Куда больше судьи (который едва ли видел Портера больше десятка раз) с журналистом общался полковник Джонстон — ведь он был главным редактором газеты, и он охарактеризовал своего сотрудника следующим образом: «У мистера Портера был замечательный характер, и я, пожалуй, скажу, что это был один из самых приятных в общении людей, что мне довелось знать. Он был очень скромным, даже застенчивым человеком. Его уход из “Пост” стал для газеты невосполнимой потерей»[134].
Понятно, что эти характеристики были даны уже после того, как стало известно: легендарный О. Генри и бывший литературный сотрудник их газеты У. С. Портер — одно лицо. Но едва ли они неискренни. Хотя бы потому, что уже в мае журналисту положили новый оклад — 25 долларов в неделю, а это была максимальная ставка в газете. Тогда же, вспоминал полковник Джонстон, видя масштаб способностей своего сотрудника, он предлагал Портеру оставить провинциальную журналистику и перебраться в Нью-Йорк. Он был уверен, что только там тот сможет по-настоящему реализоваться
