Французский парк - монументальная архитектура; испанский сад - это сладкая греза. В упоительных тенистых уголках его, полных журчания струй, майоликовой прохлады, пьянящего аромата и тропической листвы, и поныне слышны тихие шаги другой, более сластолюбивой расы. И здесь прошли мавры.
MANTILLAS
Все нижеследующее да послужит к чести и прославлению севильянок. Они миниатюрны, смуглы, черноволосы, с черными игривыми глазами и ходят большей частью в черных платьях; руки и ноги у них маленькие, как и требуется по канонам старой рыцарской лирики, и вид у этих женщин такой, будто они сейчас идут к исповеди - то есть полный святости и немножечко грешный. Но особенное величие и торжественность придает им peineta, высокий черепаховый гребень, словно короной венчающий каждую севильянку, гребень пышный и триумфальный, подобный царскому венцу или нимбу. Эта хитроумная надстройка превращает каждую чернявую чикиту в величавую знатную даму; с такой вещью на голове надо ступать гордо, нести голову, как святыню, и только постреливать глазками, что севильянки и делают.
Еще более возвеличивает севильянок mantilla, кружевная накидка, наброшенная на этот королевский гребень; мантилья черная или белая, похожая на чадру мусульманки, на капюшон затворницы, митру архиерея и шлем крестоносца, мантилья, которая одновременно и венчает женщину, словно короной, и защищает ее от нескромных глаз, и приоткрывает для взора самым соблазнительным образом. Отродясь не видел на женщине ничего более строгого и изощренно изысканного, чем эта смесь монастыря, гарема и вуали любовницы.
Но позвольте мне здесь остановиться и воздать хвалу женам севильским. Какая уверенность в себе, какая национальная гордость нужна была для того, чтобы эти черноволосые chulas ради старинной традиционной мантильи и пейнеты презрели все модные кодексы мира! Севилья - это не деревня. Севилья - веселый, богатый город, где самый воздух напоен любовью; и если севильянки ие расстаются со своей мантильей, то это, во-персых, потому, что она им к лицу, а во-вторых, потому, что хотят быть просто испанками, славными, издавна чтимыми испанками, но, главное, потому, что им это к лицу.
Если уж на голове у севильянки не корона, то, во всяком случае, венец: за ухом в черные волосы вколот целый букет или хотя бы красная роза, камелия, цветок олеандра; а с плеч приспущена шелковая шаль с большими вышитыми розами и тяжелыми кистями, узлом завязанная на груди; или manton.de Manilla - такой просторный шелковый плащ, шаль, или облачение, расшитый розами и оканчивающийся кистями, но, чтоб носить его, нужно особое уменье. Его присобирают и спускают с плеч, затем туго перехватывают в талии, руку упирают в бок, стан прогибают и откидывают немного назад и при этом пристукивают деревянными каблучками; говорю вам, носить мантои правильно - большое танцевальное искусство.
У меня такое впечатление, что испанки сохранили две важные женские привилегии: зависимость и честь.
Испанку стерегут, как клад; после вечерни вы не встретите на улице ни одной девушки, я даже видел, что девиц легкого поведения сопровождают дуэньи - очевидно, чтобы охранять их честь. Говорят, будто здесь каждому мужчине в семье от самого дальнего прадяди и до внука предоставляется право и вменяется в обязанность, что называется с мечом в руке, блюсти девическую честь своих сестер, кузин и прочих родственниц. Конечно, в этом что-то от гарема, но есть тут и большое уважение к достоинству женщины.
Муж гордится своим саном рыцаря и стража; жена окружена вниманьем и почетом, как сокровище, которое стерегут, и в деле чести - обе стороны квиты.
А народ тут и правда красивый: парни в широкополых андалузских шляпах, дамы в мантильях, девушки с букетиком у уха и обжигающим взглядом, искоса брошенным из-под стыдливых ресниц; как грациозно они выступают, красуются, словно голубки; как здесь красиво ухаживают, сколько страсти и деликатности в их нескончаемой любовной игре! И сама жизнь здесь звучная, но без гомону; во всей Испании ни разу не слышал я никакой перебранки, ни одного грубого слова, оттого, может быть, что браниться здесь означает пускать в ход ножи. Это мы на севере без конца ссоримся, потому что не размахиваем при этом ножом; и простите меня, если я не скажу вам, какая из этих двух норм поведения выше.
