— Вы случайно не собираетесь нынче в Ердет? А то могли бы навестить рыжую Хелен, расспросить, как у нее дела.
— Вы лично интересуетесь ее здоровьем?
Он расправил усы.
— Хелен Лесслер изрядно меня огорчает. К примеру, она упорно отказывается говорить, что было в том письме от Свена Лесслера.
— Забавно,— вставил я.— Вот и я только что думал об этом письме.
Пропустив мою реплику мимо ушей, он продолжал:
— Можно, конечно, обыскать ее квартиру, но мы давно уже избегаем подобных методов.
— Поэтому вы хотите, чтобы я выведал у нее содержание письма.
— Желательно.
— Если она ничего не рассказала вам, почему вы считаете, что она выложит все мне?
Он пожал плечами.
— Во-первых, вы не полицейский, во-вторых, она, кажется, питает к вам особое доверие.
— Чепуха,— буркнул я, но тем не менее был польщен. Действительно, она ведь подошла ко мне в столовой и поблагодарила.
— Ну что, поможете?
Я встал. Решено.
— All right. Я заеду к ней, но в ящиках рыться не стану.
— Если разыграть карту с умом, это и не понадобится,— сказал он, протягивая мне коричневый конверт.— Возьмите на дорожку, тут есть над чем подумать. Только ни в коем случае не показывайте Хелен.
Троллейбус катил в Эстермальм, а я тем временем рассматривал конверт. К моему удивлению, в нем обнаружилось мое собственное послание, отправленное утром Весперу Юнсону. На последней странице внизу было несколько строк, написанных его рукой, характерным размашистым почерком:
1. На ящиках комода в спальне найдены отпечатки пальцев Гильберта Лесслера. Как по-вашему, что он там делал?
2. Вы совершенно забыли про бритву. Думаете, она очутилась на полу ванной случайно?
3. Хильда Таппер твердо убеждена, что сразу после выстрела кто-то вышел из квартиры. Она не только слыхала, как открыли и закрыли входную дверь, она слыхала, как кто-то сбежал вниз по лестнице. Как это вписывается в вашу версию? Да никак!
4. Вы считаете, что убийца (по-вашему, он же — незнакомец) пил из стакана, осколки которого валялись на полу, Гильберт — из того, что лежал на диване, а Свен Лесслер — из того, с остатками мединала, который стоял на стойке бара. Но, если вы помните, был еще и четвертый стакан — исчезнувший. Кто пил из четвертого стакана? Я?
А в целом ваша реконструкция кажется мне правдоподобной и вполне заслуживает доверия!!!
Раздосадованный, я скомкал бумажки и запихнул в карман. У Веспера Юнсона поистине талант — доводить людей до белого каления. Но в глубине души я не мог не признать, что его резкость была во многом оправданна. Кой-какие звенья моей гипотезы, бесспорно, едва держались.
Я вышел у Смедсбакксгатан и не спеша зашагал вверх, к Фурусундсгатан. Светлые фасады купались в лучах предвечернего солнца, длинные ряды маркиз пестрели сочными красками. Проходя мимо скверов, где гуляла с няньками детвора, я отметил, как опрятен и ухожен этот новый городской район. Даже слишком опрятен и ухожен. Ни тебе таинственных проулков, ни сумрачных задних дворов — вообще ничего живописного или причудливого в застройке. Все скроено по шаблону, все на один фасон. Нет, мне современный Ердет не по душе; жалко детей, которые растут здесь и в похожих местах. Откуда им взять пищу для фантазии в этом безликом окружении, где один квартал — точная копия другого? Какими блеклыми и бедными будут их детские воспоминания!
— Ах, это вы,— пробормотала Хелен Лесслер, открыв на мой звонок. Она была в цветастом фартуке, а голову повязала красным шарфом.
— Да,— сказал я с наигранной бодростью.— Наверно, я некстати?
Она покачала головой.
— Я сижу работаю. Может…— она помедлила,— может, зайдете?
— Был тут рядом по делу и решил заодно проведать вас,— говорил я, снимая шляпу в маленькой тесной прихожей. Удивительно, до чего шершавыми и бесформенными были на вкус эти лживые слова.
Я вошел в небольшую комнатку, где по одной стене теснились тахта, низкий столик, несколько стульев и книжный шкаф. Все остальное пространство занимал ткацкий станок. Надо же, кто бы мог подумать.
— Вот уж не предполагал, что вы ткете.
Нерешительным жестом Хелен Лесслер пригласила меня сесть.
— Я всегда любила ткать,— спокойно пояснила она и тоже села на табурет перед станком.— Этот станок я привезла от родителей.
