Он рассматривал ее сквозь невидимый монокль.
– Хотите, подвезу?
– Позволяете крестьянкам садиться в дорогой экипаж?
– Разве что в припадке великодушия.
– Значит, сегодня мой счастливый день.
Он заставил ее ждать, пока неторопливо открывал замки. Она открыла заднюю дверцу и поставила пакеты за пассажирским сиденьем. И поскольку гордость все-таки еще имела некоторое значение, села рядом с ним и закрыла дверцу.
– Поехали.
Он закинул руку на спинку кресла и заносчиво повел длинным носом. Она ответила высокомерным взглядом.
– У меня не слишком много времени.
– Может, вам все-таки лучше пройтись пешком?
– Зачем же позорить округу? Бродяжка и все такое?
Она с удовлетворением заметила, что он нажал на акселератор чуть резче, чем нужно, а тон так и вовсе сделался уничтожающим:
– Надеюсь, вы дадите знать, чем еще я могу вам услужить?
Шугар Бет оценивающе осмотрела его широкие плечи.
– Ну, например, снять с подъездной дорожки эту дурацкую цепь.
– Но меня это развлекает. – Он свернул на Мокингберд-лейн. – Кстати, сегодня утром я видел эвакуатор у вашей машины. Мне ужасно жаль.
– О, не стоит. Им управлял милейший молодой человек, такой разумный, а главное, привлекательный.
– И вам удалось отговорить его забирать машину, не так ли?
– О, что вы, что вы! Леди-южанки не увлекаются французскими поцелуями, чтобы потом рассказывать о них всякому встречному-поперечному.
Она ожидала очередной ехидной реплики. Например, что она вообще не леди. Но очевидно, он считал обычные колкости ниже своего достоинства. И предпочитал более изощренные способы ведения войны.
– Как идут поиски работы?
Ей удалось изобразить небрежный взмах рукой.
– Достойную карьеру избрать нелегко, поэтому я не тороплюсь. Можете высадить меня здесь.
Не обратив внимания на просьбу, он свернул к Френчменз-Брайд.
– И большой выбор?
– Огромный.
– Да, я так и слышал. Город прямо-таки гудит.
– Еще бы!
Он остановил машину у дома и выключил зажигание.
– Если верить слухам, даже Луис Хиггинс отказался взять вас на работу в «Куик-Март» а он, насколько мне известно, нанимает всякого, кто знает по-английски три слова.
– К моей превеликой скорби, именно я в девятом классе пустила ту гнусную сплетню о его младшей сестренке. И то, что все было чистой правдой, его, похоже, нисколько не волнует.
– Какой мерой мерите, такой и вам отмерится, не согласны?
– Что тут скажешь!
Она открыла дверцу и принялась выгружать пакеты. Но тут он обошел капот, стал рядом, и она едва не уронила коку, потому что на нем был настоящий, всамделишный черный замшевый плащ. И он со своими короткими взъерошенными волосами словно сошел со старинной картины. Черт возьми, до чего же хорош!
– Позвольте, донесу ваши пакеты до каретного сарая, – предложил он. – Это самое малое, что я могу для вас сделать.
Но она была слишком потрясена видом плаща, чтобы найти слова. Это в Миссисипи и такое!
– Я надеялся, что не причиню вам особого вреда, перекрыв подъездную дорожку. Увы, как же я ошибся!
– Не беспокойтесь, – отмахнулась Шугар Бет, придя в себя. – Физические упражнения – штука полезная. К тому же можно отказаться от личного тренера.
Гордон, очевидно, прятался на веранде, потому что, завидев ее, немедленно потрусил к сараю через весь двор. Берн, к удивлению Шугар Бет, радостно улыбнулся, переложил пакеты в одну руку и, наклонившись, почесал бассета за ухом.
– Значит, ты не убежал.
– Милая собачка, – протянула она.
– Появился здесь несколько дней назад. Бродячий.
– А вдруг у него бешенство? На вашем месте я вызвала бы копов.
– Он не бешеный! – взвился Берн, раздраженно глядя на нее. – И вы прекрасно знаете, что сделают с ним копы.
– Отправят в газовую камеру, – буркнула она, злая на Гордона, способного различить доверчивого дурачка за целую милю. Вот и сейчас, вместо того чтобы по своему обыкновению зарычать, он опустил голову, так что длинные уши распластались по земле, и тихо заскулил: идеальный портрет несчастного, жалкого бедолаги.
– Я всегда знал, что вы на редкость бесчувственны, но такого не ожидал даже от вас, – сухо заметил Берн.
– Что поделаешь, закон джунглей, – пожала она плечами.
