Нравы Мальмезонского дворца - страница 2

Шрифт

Интервал

Женевьева-Софи, жена банкира, устроила в Мальмезоне литературный салон. Так тогда было модно. Там она принимала придворную художницу королевы Марии-Антуанетты Элизабет Виже-Лебрён, поэта Жака Делилля, философа-просветителя Мельхиора Гримма, писателя Бернарден де Сент-Пьера, и к тому же целую толпу прочих людей, в той или иной степени сочувствовавших надвигавшейся революции. Это, впрочем, не уберегло самого Жака-Жана Лекуто дю Моле от тюрьмы в годы революционного террора.

Элизабет Виже-Лебрён долго жила в Мальмезоне в 1788 году и написала портрет хозяйки имения, который сейчас выставлен в одном из парижских музеев.

Часто посещал Мальмезон и уроженец Перу Пабло де Олавиде, известный энциклопедист, бежавший в 1780 году из Испании во Францию из-за конфликта с инквизицией (его именем сейчас назван университет в Севилье). Считается, что он был любовником Женевьевы-Софи Лекуто дю Моле. Когда испанское правительство потребовало его выдачи, он под именем графа де Пилоса бежал в Женеву. Вернулся во Францию он в 1789 году и стал участником революционных событий. В 1791 году он обосновался в замке Мёнг, незадолго до этого купленном Жаком-Жаном Лекуто дю Моле. После ареста мужа Женевьева-Софи с детьми долго скрывалась в этом замке от преследований «санкюлотов», но это ей не помогло: в апреле 1794 года она все же была арестована по приказу Комитета Общественного Спасения и даже провела несколько месяцев за решеткой. Вместе с ней был арестован и Пабло де Олавиде, которому удалось вернуться в Испанию лишь в 1798 году (он умрет в 1803 году).

Для работ в Мальмезоне Жак-Жан Лекуто дю Моле в 1792 го-ду нанял известного архитектора Шарля-Франсуа Мандара, и тот построил в имении дом для актрисы Луизы-Розали Лефевр, известной как мадам Дюгазон, которая была любовницей хозяина имения. Кроме того, семья банкира немного расширила крылья замка, выходящие в сад.

Граф Франсуа-Антуан Буасси д’Англа пишет:

«Мальмезон был владением господина и госпожи Лекуто дю Моле, богачей из Парижа, которые за свой счет посадили прекрасный сад, который на долгие годы стал своеобразной моделью того, как можно украсить пейзаж: известный архитектор Морель создал его план, а аббат Делилль добавил ему славы, льстиво воспев его в одной из своих прекрасных поэм».

В апреле 1799 года Жак-Жан Лекуто дю Моле перепродал Мальмезон некоей Мари-Роз Таше де ля Пажери, и с этого, собственно, началась настоящая история этого замка, каких, по большому счете, в одной лишь Франции насчитывается несколько тысяч. Мальмезону в этом смысле повезло, так как упомянутая Мари-Роз Таше де ля Пажери к тому времени уже была гражданкой Бонапарт, той самой знаменитой Жозефиной, женой великого Наполеона.

Глава вторая. Каприз Жозефины

Биограф Жозефины Гектор Флейшман пишет:

«В 1798 году, когда, чтобы прицениться, поместье посещает Бонапарт, оно принадлежит дю Моле. Революция не отняла собственность у хозяев…

Генералу Мальмезон понравился, только цену он нашел слишком высокой.

Но Жозефина не признавала преград своим капризам. Она хотела Мальмезон. Поместье восхищало ее, как новая игрушка, как кашемир неведомых оттенков, как драгоценный камень. Она настроена так же, как тогда, когда без гроша в кармане и с долгами на шее сняла за известную цену дом на улице Шантрен.

Дело повел Шанорье, с которым Жозефина познакомилась в Круасси, во время нежных прогулок с Баррасом».

Приведенная цитата нуждается в пояснениях. Дворянин Поль Баррас был активистом Великой французской революции, инициатором термидорианского переворота 1794 года, фактическим правителем Франции в 1795–1799 годах. В 1792 году он был избран в Конвент, голосовал за смертную казнь короля, потом примкнул к якобинцам.

Поль Баррас активно содействовал выдвижению Наполеона Бонапарта, а еще он был любовником Жозефины. Считается даже, что это именно он познакомил Жозефину с Наполеоном.

В самом деле, именно Поль Баррас представил Наполеона Жозефине, та произвела на него впечатление, и стоило ей немного поощрить малоопытного в подобных делах генерала, как в его сердце запылала страсть. То, что репутация Жозефины была далеко не безупречна, а красота уже отцветала, для него не имело значения. В свете, где он теперь вращался, вообще господствовали легкие нравы. Жозефина же умела очаровать любого мужчину. Она ловко льстила Наполеону и, кроме того, разжигала его страсть тем, что заставляла усердно ухаживать за собой, прежде чем согласилась на брак, да и то лишь тогда, когда он получил новое блестящее назначение.